Сибирские огни, 1977, №3

Борис Попов * МНОГОГРАННОСТЬ ( К 80 - ЛЕТИЮ СО Д Н Я РОЖД ЕН И Я ПАВЛА КУЧИЯКА ) Однажды осенью, в середине тридца­ тых годов, один из классов Московской государственной консерватории напол­ нился необычным звучанием. На мягко переливающиеся, предельно низкие тона, напоминающие рокот горного потока, наслаивался то щебет утренних лесных птиц, то чистые высокие звуки флейты и скрипки, то заливистая трель серебря­ ных колокольчиков, то — точно имити­ руемый —свист бурундука. Это была необычная для стен консерватории сим­ фония, длина частей которой измерялась длиной сдерживаемого выдоха. Исполнял эту, никем из консерватор­ ских преподавателей, профессоров и приглашенных музыковедов неслыхан­ ную симфонию не оркестр, а один че­ ловек, не пользовавшийся музыкальны­ ми инструментами. Просто, сидя на сту­ ле, твердо упершись руками в колени, он делал глубокий вдох и... из его горла одновременно лилось чисто оркестровое соединение разнообразных по своей ок­ раске и тембру звуков, резко различных по тональности, но переплетающихся друг с другом, изумительно гармониче­ ски завершенных. Такое Москва еще не слышала! Человек способом «хомэя», то есть, если так можно перевести, внутригор- лового пения, пел «Охотничью колы­ бельную». Текст песни исчислялся только тремя- четырьмя словами: «Спи, балам1, спи, спи-и...», но они были как бы трампли­ ном для звукового потока симфонии непроходимой горной тайги. Когда исполнение внезапно оборва­ лось и человек стал вытирать пестрым «модным» платком пот с покрасневшего от напряжения лица, в классе водвори­ лась такая тишина, что явно услыша- лось, как прошептал один из седовласых преподавателей-профессоров: 1 Б а л а м — дитя, ребенок. — Какая-то чертовщина! Колдовство! Заворожил! —он задергал плечами и по­ вернулся к такому же седому соседу.— А вы, доктор, что по этому поводу ду­ маете?! Консерваторский лоринголог прогово­ рил в ответ: — Тоже... думаю. Тут, конечно, не колдовство, а какое-то особое устройство голосовых связок. Сейчас бы рентген сюда. Да и то сомневаюсь, чтобы сразу распознать. Пока таких чувствительных аппаратов у нас нет. ...Исполнителем необычайного музы­ кального произведения, заставившего недоуменно округлять глаза и пожимать плечами врачей-лорингологов, музыко­ ведов и преподавателей консерватории, был член Союза советских писателей Павел Васильевич Кучияк. Когда его обступили и засыпали во­ просами требовательные, профессиональ­ но дотошные слушатели, Кучияк, не успевший убрать бордовый румянец со смуглого, широкоскулого лица, уже хит­ ровато поблескивал черными угольками глаз. — Как получается? Почему? —И не­ сколько нарочито, хоть и хорошо знал русский язык, акцентировал по-алтай­ ски.—Однако просто получается. У нас, Улаганский аймак, охотники так дели- ют. Бурундук, кабарга себе зовут. Мы только немножко разный звук до­ бавили. Кучияк и привирал и —нет. С неза­ памятных времен у охотников погра­ ничного с Тувой Улаганского аймака хо- мэй действительно существовал, имея чисто промысловое значение. Вроде сви- стульки-манка. Но кучияковский хомэй стал совсем иным, творчески, музыкаль­ но обогащенным. Но далось ему это «пе­ ние», поразившее Москву, далеко не сразу и не просто... А все началось так: в Онрот-Туре (ны­ не Горно-Алтайске) тогда существовала