Сибирские огни, 1977, №3

Судьбою нам с тобой дана Земля, и жизнь, и смерть одна. Мой легконогий верный друг. Что видел-слышал ты вокруг!» Скакун сказал: «Постой, алып. Здесь у подножья черных глыб, Плечом касаясь к брату брат, Кезеры страшные стоят. Скрывающегося в тени Эрлика — воины они. Стой, мой хозяин, посмотри: Подземные богатыри, Глотающие лунный свет, В их костяках суставов нет.- Проклятые, они коней Давно привыкли убивать, Нечистые, они мужей Привыкли наземь повергать. Уже седьмой десяток лет. Как мимо них дороги нет. Всем, кто идет-проходит тут, До мозга голову пробьют Чугунным молотом своим. Тяжелым колом золотым. А голодны — живьем сожрут. Такой рубеж поставил тут Землею правящий каан, Кровавоглазый великан». «Путь до погибельного дня С рожденья — не наоборот. Ни за тебя, ни за меня Никто на свете не умрет. Ну, темно-сивый, стой-держись! Плен унизительный — не жизнь. А смерть геройская — не плен!» — Промолвил Когюдей-Мерген, Взлетел в седло; минуя склон, Подъехал к двум кезерам он. Чугунный молот до небес Взметнули с грохотом они. Кол тяжеленный до небес Подняли с хохотом они. Алыпу темя размозжить Уже прицепились они. Коню широкий лоб пробить Уже примерились они. Но под удар не угодил Алып, коня он своего Одним движеньем осадил И на дыбы взметнул его. Кезеры смотрят на коня: Он легче ветра и огня. Ушами режет облака, Как глыбы — крепкие бока. Округлый карий левый глаз. Как солнце, скрытое звездой. Округлый желтый правый глаз — Луноподобен, золотой. Кезеры злобные стоят. Теперь на всадника глядят И видят, что у седока Могуча левая рука, И видят, что у ездока Как туча — правая рука. На крепко сложенной спине Просторно, как среди степей. Алыпа круглый лик в огне. Глаза вечерних звезд ясней. Один алыпа взгляд и вид Сто тысяч в бегство обратит. Как сталь, копыта у коня, Не убоится он огня. Алып от духа гор рожден. Не устрашится смерти он. Поднявши плетку, Когюдей Приветствует богатырей: «Ты, парень, вроде бы здоров. Не искрошился ряд зубов. Скажи, зачем тогда нужна Тебе клюка из чугуна! И ты, приятель, не убог. Имеешь пару крепких ног, И у такого мужика — Зачем из золота клюка! Про вас в народе говорят, Что убиваете коней. Про вас во всех краях твердят, Что пожираете мужей. Ну, что же — моего коня Убить хотите или нет! Хотите, может, съесть меня! Скорее дайте мне ответ!» Глаза двух воинов горят, Кезеры злобно говорят: «Сейчас, проезжий весельчак. Башку положишь на рукав. И набок рухнет аргымак. Не мять ему алтайских трав!» И тяжким колом, изловчась, Алыпа стукнули они. И колотушкою меж глаз Коня ударили они. Когда ударили коня — Гром грохотал четыре дня. Сломался молот на куски, Упал у Тойбодым-реки. Над богатырским мощным лбом Сломался тяжкий острый кол, И, земли сотрясая, гром Семь дней не умолкал, тяжел. Кол, развалившись на куски. Упал у Тойбодым-реки. Не преклонил скакун колен. Хохочет Когюдей-Мерген: