Сибирские огни, 1977, №3

Стремнины рек, степей простор — Твоя отчизна,— говорит,— Семь недоступно-вечных гор — Твоя опора,— говорит,— Жизнь проведи с мечом в седле, Громя заклятого врага, Но возвратись к родной земле, К теплу родного очага. Коль встретишь ты людей седых, Почтенными их называй. Людей увидишь молодых — Здороваться не забывай. Могучим не кичись плечом, Не лезь бездумно напролом. Стрелу напрасно не пускай, Знай, время выстрелить придет. Слова на ветер не бросай. Знай, время высказать придет. Коль есть стрела, чтобы стрелять, Стреляй, прицелившись, сынок. Коль есть слова, чтобы сказать, Скажи, подумавши, сынок. Свершив дела, спеши домой, В края Алтайские вернись... Ну, а теперь, родимый мой. Назад, мой мальчик, обернись». И Когюдей-Мерген назад Свой соколиный бросил взгляд. А повернулся он опять — Стоит шалаш, тепла зола. Нигде старушки не видать, Исчезла, точно не была. Снимает шапку Когюдей,— И всем сплетениям корней, Горам, что времени мощней. Земле, что матери родней, Раскрыв свои ладони, он Тут положил земной поклон... Алып, решителен и смел, В седло богатое взлетел. И черное, как ночь, копье Собой закрыло лунный лик. А бронзовое острие Затмило блеском солнца лик. Могучий темно-сивый конь Над пышною травой спешит, . Прекрасный белогривый конь Под буйною листвой летит. Передний след его копыт Цветами белыми покрыт, А задний след его копыт Цветами синими увит. Как свет мгновенный он сверкнет — И на реке плеснет волна. Стрелою быстрою мелькнет — И дрогнет горная стена. Танцуя, темно-сивый конь Подобно молнии летит. Сияя, легкий, как огонь, Алып в седле своем сидит. Он оставляет за спиной Свои края — Алтай родной. Коня дыханье — белый пар — В долины пышные течет. Лицо алыпа, как пожар. Затмило синий небосвод. От стука четырех копыт Четырехкратный гром летит. А голос всадника силен. Подобен крику трех племен. Протяжно богатырь запел. На дудке заиграл своей, И лес листвою зашумел Густых бесчисленных ветвей. Запел протяжно, звонко он, На дудке пальцем заиграл, И тут же каменистый склон Цветами жарко запылал. Луну заставил он играть На лбу клыкастого коня. Заставил солнышко плясать На крупе славного коня. По землям сорока племен, В ДУДУ играя, проскакал. И земли тридцати племен В глуби Алтая миновал. О нем кезеров шестьдесят На всем Алтае говорят, О нем каанов пятьдесят. Кто он, не зная, говорят. Так удивляются они, Так восхищаются они: «Ээй, наверное, баатыр Освободит подлунный мир. Прольет он кровь Кара-Кула, Избавит всех людей от зла». Конь шестьдесят высоких гор Преодолел во весь опор. Прервал на миг движеньем баг Семидесяти бурных рек. Скрывающая свет луны С полуночи и до утра, Предстала с южной стороны Девятигранная гора. ; И на макушке той горы, Затмившей звездные миры. Что от снегов белым-бела. Встал темно-сивый, как скала. Могучий Когюдей-Мерген На землю прыгнул из седла. Встал, не размяв своих колен. Речь такова его была: «Мой конь, у гор ты для меня — Моих подмышек два крыла. У бурных рек ты для меня — Моих подмышек два весла.