Сибирские огни, 1977, №3

Душа за долгие года Не прерывалась никогда. Плоть — несгибаема, тверда. Язык— как пламя в мраке рта. Из камня сделана гортань. Его не трогала, пуста, Кезеров злоязыких брань. Плечистый недруг не давил,— Алып непобедимым был. Им огражденная от зла Страна спокойная жила. «Ээй, эзй! Теперь вперед! * Отныне буду свой народ Я постоянно наставлять, И станет мирным он опять. Среди охот, среди забот Не буду свой бессчетный скот Я без присмотра оставлять, И станет тучным он опять». Встал богатырь на стремена Из кованого чугуна, От стойбища к закату Дня Направил верного коня. И аргымак темно-гнедой Помчался красною стрелой Над черной горною грядой, Под белой облачной горой. Перемахнул во весь опор Подмышки высоченных гор. Лопатки поднебесных гор, Макушки невысоких гор, И девяносто бурных рек В единый мах перескочил. Едва заметен бай-терек И каменный дворец-аил. Тут, на коричневой горе. Чей гребень в снежном серебре. Встал, как скала, темно-гнедой, Глаз солнца заслонив собой. Глядит алып, и слышит он Не горький плач, не тяжкий стон — Веселый шум со всех сторон: Пируют шестьдесят племен По всей земле его родной. Поет и пляшет шумный той '. Где малым детушкам играть. Шелка постелены — играй. Где милым девушкам ступать. Ковры раскинуты — ступай. В долине тихой Ойгылык Звучанье песен озорных, В долине светлой Кайгылык Мельканье плясок огневых. Белеют сала облака, Мясная высится гора. Рекою льется арака 2, И от утра и до утра Не умолкает шумный той В стране алыпа золотой. День ото дня все веселей Той длится семьдесят ночей. Худые псы — овец жирней, Пир длится девяносто дней, Рабы — властителя вольней. Пирует весь его народ, И в беспорядке бродит скот... Услышав шум, увидев той. Алып качает головой: «Пируют все мои края, Гуляет каждая семья. В былые годы мой народ Венчал весельем честный труд. Зачем теперь он в будни пьет, И в честь чего пируют тут! Быть может, близок страшный час, И арака в последний раз Пьянит седых и молодых, И ожидает смерть одних, Плен унизительный — других!» Он книгу мудрую достал — Узнать пути-причины бед, И всю ее перелистал — Ответа в лунной книге нет. Не знает мудрая самра — Кто победит Маадай-Кара. Седою головой поник. Сидит и думает старик: «Я знаю: где и кто живет, Все племена наперечет, Алтая и соседних стран Известен мне любой каан '. Я — старший, верх над ними взял, И никогда я не встречал От давних юношеских дней Кезера, что меня, сильней. Быть может, угрожает мне. На сером ездящий коне, Кезер Кара-Кула каан — Кровавоглазый великан! Сюда не он ли держит путь! Его боялся я чуть-чуть. Когда мне было десять лет, Ужель теперь, когда я сед, Алтай он хочет разорить И мой народ поработить!» Маадай-Кара взглянул туда, Где тень бросает на стада У серо-пепельной горы Железный тополь без коры; Где голая, как кость, земля, Как череп — голые поля, Где слышится смертельный стон, ■ Т о й — пир. 2 А р а к а — молочная водка. 1 К а а н — предводитель и глава племе­ ни, рода; хан.