Сибирские огни, 1977, №3

Маадай-Кара Алтайский героический эпос П о э т и ч е с к и й п е р е в о д А л е к с а н д р а П л и т ч е н к о О т п е р е в о д ч и к а Э тот весенний день не предвещал ничеео особенноео. С клады вался он обычно: слякотно, солнечно, простудно и авитаминозно. Люди, привыкшие к закрытому . книжному киоску на углу у здания Госбанка, текли мимо. Была та пора, когда в толпе можно увидеть все: от пиджака и плаща — до полушубка и валенок. И я шел мимо, но вдруг краем глаза заметил какое-то дви­ жение, тень за пропыленными стеклами торговой точки. И подошел, и э т о началось. Над выцветшими брошюрами о повышении продуктивности свиней, над еще бо­ лее выцветшими книжками лириков,— виднелся пожилой мужчина в шапке с кожаным верхом, сероватой телогрейке. Глаза его — живые, темные — улыбались. — Да-а-авненько не читал ничего вашего ,— сказал он в ответ на мое приветст­ вие ,— а помнится: ой. как резали быка... — Что-нибудь новое есть? — прервал я его с какой-то неловкостью. ш Мужчина замолчал, на мгновение все в нем точно остановилось, затем он про­ должил: — Как же, как же, я и Пашу Васильева и Ваню Ерошина знавал, с Мухачевым Алтай насквозь прошел. Да-а... Проходили мимо шубы и пиджаки, текла снеговая вода с крыши Госбанка. Я слушал мужчину и ощущал, что он не просто выговаривается, но ведет свою речь к определенной цели. Блуждая с Ильей Мухачевым по Горному Алтаю, мой собеседник наклонился, з а ­ пустил руки глубоко под прилавок: — Единственный экземпляр. Только для вас... Передо мною тяжелая книга, бронзовое тиснение по темному переплету — •МАЛ ДАП-КАРА»... Ни до этого дня, ни после него — я никогда не видел открытым книжный киоск у Госбанка. О том же свидетельствуют и мои товарищи по перу. Сегодня я завидую тому, для кого он откроется во второй раз. Сегодня, после труда, который заполнил не один год моей жизни, лишил меня на время многого из того, что присуще расточительной и безоглядной молодости, после работы, замкнувшей круг чтения, знакомств, с л а б о с т е й п о с л е всего этого я не могу сказать: бежал бы я от киоска или, наоборот, летел к нему, если бы заранее знал, что меня ожидает... Случай не был случайностью даже внешне. Все было подготовлено давным-давно: уже тем, что в детстве для меня близкими стали не только Микула Селянинович, но и Сартакпай, не только Добрыня, но и Ал- тай-Бучай. Проходит время, но не исчезает во мне изумленность тем, что это старшие мои товарищи, это они, с кем теперь я связан жизнью и работой ,— Афанасий Л азаре­ вич Коптелов, Александр Иванович Смердов, Елизавета Константиновна Стюарт — соз­ дали часть моей души, моего сознания, моей судьбы. Изумленность и благодарность... «Когутей», «Алтай-Бучай», «Алтын-Санаа», «Алтын-Тууди» — эти и другие сказа­ ния. изданные и 30—40 гг.. в переводах на русский язык, вошли в плоть сибирской поэзии. Много сил и вдохновения посвятили собиранию, изучению и переводам эпиче­ ских сказаний В. Зазубрин, А. Коптелов, А. Смердов, Е. Стюарт, Е. Березницкий И. Mv- хачев, В. Непомнящих. Эта работа — свидетельство дружбы народов, взаимосвязи и взнимообогащення братских литератур — традиционна для литераторов Новосибирска и нашего журнала. «Маадай-Кара» — самое обширное из всех известных алтайских ска­ заний, записано от замечательного сказителя-кайчи А. Г. Калкина доктором наук поэ­ том С. С. Суразаковым. Им же подготовлено издание «Маадай-Кара» на языке подлин­ ника и в подстрочном переводе в серии «Эпос народов СССР» («Наука» М 73) Ныне «Сибирские огни» впервые печатают художественный перевод этого эпоса ’