Сибирские огни, 1977, №2

ет, а вот 12 лет каторги при его здоровье будут тяжкими. Но буря рань­ ше собьет с него кандалы. Подавать апелляцию он, понятно, отказался. И с ним еще двадцать один товарищ. Такие же стойкие, не поступающиеся своей гордостью... 1 сентября. ...Из Якутска сообщают: триста человек провожали осужденных баррикадистов. Провожали на осеннюю пристань Даркылах, которая находится в семи верстах от города. Там загнали на баржу, буксируе­ мую пароходом «Граф Игнатьев». После отчальных гудков баррикадисты кричали на берег: — Долой царский произвол! — До скорого свидания на баррикадах России! Где-то мы снова встретимся с нашим дорогим Виктором Констан­ тиновичем?.. Гл». Но Глафире Ивановне судьба не подарила новой встречи с Курна- то'вским, который хранил в своей душе прежнее горячее чувство к ней. На его долю в конце 1905 года и в январе. 1906-го выпадет всего лишь несколько счастливых недель, когда в «Читинской республике» он будет редактировать партийную газету «Забайкальский рабочий». После разгрома Читинского Совета солдатских, казачьих и рабочих депутатов каратели приговорят его к смертной казни, вскоре заме­ ненной бессрочной каторгой. Ему удастся бежать. Таежными тропами он доберется до Владивостока и уедет в Австралию. В 1910 году он, тяжело больной, приедет в Париж. Владимир Ильич поможет своему давнему другу получить койку в лечебнице. Там его навестит Екатерина Ивановна Окулова с маленькой дочкой Ириной. Это будут последние светлые часы в жизни революционера. В 1912 году тяжкая болезнь сведет его в могилу. ' ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ 1 Возвращаясь из старой части Женевы, Надежда Константиновна всю дорогу беззвучно смеялась: «Ну и Лепешинский!.. Надо же было придумать!.. Талантливое перо!» Дома, как только перешагнула порог, у нее вырвался громкий хо­ хот. Такого еще не бывало с юных лет. Мать, давно привыкшая к сдер­ жанности дочери, поспешила навстречу: «Что могло так развеселить Наденьку?!.» А Надежда вдруг прикрыла рот рукой. Не услышал бы Володя. Не оторвать бы его от работы. А рассказать ему лучше всего за ужином. Но Владимир уже торопливо спускался по лестнице. — Кто тебя, Надюша, так рассмешил? Опять какая-нибудь выход­ ка меньшевиков? — Никак не угадаешь.— Надежда достала из тесного рукава коф­ точки платок, утерла глаза.— Такого у Пантелеймона еще не бывало! — Да ты расскажи толком! Что там такое? Смешная карикатура? — Целый триптих!.. Плеханов... ха-ха-ха... старая крыса! А ты в образе... проворного и бойкого кота!