Сибирские огни, 1977, №2

И там же, рядом, обитал, к несчастью. Притом, к несчастью, пользовался властью Судить людей, дела их и слова, Гонитель света, мрачных сил опора. Злодей, палач, проклятого Додора 1 Жестокий внук, улусный голова. И ничего досказывать не надо, И ничего доказывать не надо: Когда эпоха и земля одна, То нипочем таким двоим, как эти, Не разойтись — подобное на свете Случается и в наши времена. Кому ж победа, спросите, досталась! «Могила песни» — в памяти осталось Печальное названье с той поры. Но это — не конец: недаром все же Из тех же мест явился в мир чуть позже Борец за угнетенных — Манчары! МАТТА Речка Матта, что с тобою сталось, Резвая, наказана за что ж! Вся ты обмелела, словно сжалась, И течешь — как будто не течешь. В солнечном, весеннем, звонком гимне Больше я тебя не воспою. Больше не напомнишь ты, увы, мне Юность беспокойную мою! Правда, отрицать и я не смею — Время справедливым быть велит: Ты притихла, но зато смелее Жизнь на берегах твоих бурлит. Гул работы всюду раздается. Стружки да опилки, словно пыль, И давно любого иноходца Прытью превзошел автомобиль. Люди в кепках, в шапках и в платочках. Мастерские, школа н жилье — И дороги, шумные, точь-в-точь как Прежнее течение твое. Речка Матта, стала ты иная. Прошлого теперь не возвратить. Речка Матта, я и сам не знаю, Радоваться мне или грустить. 1 Д о д о р — улусны й голова, ж есток о сть которого вош ла в п редания.