Сибирские огни, 1977, №2

В перерыв Мартов выкурил — одну за другой — несколько сигарет, снова надел галстук, понадежнее затолкнул манжеты в рукава. В ожидании его корреферата Аксельрод и Засулич передвинули свои стулья поближе. У Потресова, наконец, унялся тик. Троцкий не сводил с оратора глаз, после его эффектных слов вскиды­ вал правую руку, будто у него была дирижерская палочка, и затем не­ истово бил в ладоши. Мартов, чувствуя себя победителем, пережидал с поднятой головой. Он даже заикался меньше обычного. Ленин, слегка склонив голову к левому плечу, время от времени де­ лал для себя пометки на листе бумаги. Плеханов сидел с каменным лицом, решая — выступать или не вы­ ступать? Речь у него приготовлена, прослоена нейтральными остротами да цитатами из латинских классиков. Его выслушают не перебивая. Но стоит ли выступать после тех истерических сцен, которые разыгрывались здесь? Вера Ивановна будет недовольна его речью, чего доброго опять при всем, народе схватит за лацканы редингота, осыплет грудь брызгами, слюны: «Я не узнаю вас, Жорж! И все наши не узнают. Все ждали, и все разочарованы!» Пожалуй, лучше промолчать. А молчание можно объ­ яснить излишним накалом страстей. Аксельрод вспомнил пословицу: «Сказанное слово — серебряное, не­ сказанное — золотое». Если Жорж промолчит, золото будет у них, мень­ шевиков, в кармане! Их напрасно прозвали меньшевиками,— здесь боль­ шинство на их стороне, и Ленин будет опрокинут! Железная ортодоксия ему не поможет! Когда-то восторгался им, молодым, энергичным, эруди­ рованным, пламенным, и считал преемником... Но кто же мог предпола­ гать, что он обойдется с ними, ветеранами, так, мягко говоря, неуважи­ тельно? Вот ему и расплата! Надежда Константиновна подперла щеку стиснутым кулаком. Она не могла смотреть на содокладчика. Это же совсем не Мартов, а какой- то перевертыш! Был сотоварищем по общему делу — стал противником. Все извратил, не осталось ни йоты правды. Дальше катиться уже некуда. Но вот ее хлестнули по ушам предельно подлые слова: — Зачем нужна была Ленину п-пресловутая редакционная трой­ к а ?— хрипел Мартов, потрясая вскинутой рукой.— Открою вам глаза. Однажды, в минуту откровенности... И он повторил то, что говорил Плеханову на пароходе. Владимир Ильич кинул пронизывающий взгляд: — Имейте хотя бы крупицу совести. Не лгите. По сигналу Троцкого меньшевики заглушили его слова криками и топотом ног. Мартов, прокашлявшись, выпрямил грудь и, отводя глаза в сторону от Ленина, выкрикнул: — Если считаете меня лжецом, я... Я вызываю на т-третейский суд. — Напрасно спешите,— отпарировал Ленин,— мое право вызвать вас. И все предать гласности. Меньшевики снова ответили топотом и стуком. Плеханов, будучи председателем Совета партии, мог призвать их к порядку, но он по-прежнему сидел окаменело. Кровь стучала в жилах, словно по вискам ударяли молоточками. Неужели могло быть так, как второй раз говорит Мартов? «Скандальная жена», кажется, перешла границы возможного. Но тогда он сказал мне наедине, а теперь... Так уверенно при народе... А с другой стороны... Никто же его никогда не подозревал в подобных инсинуациях... Аксельрод проронил: — А я это предвидел. — Бросьте вы свое «предвидение»,— отмахнулась Вера Засулич,—