Сибирские огни, 1977, №2

Касса опустела, и 23-го августа пришлось, комкая оставшиеся воп­ росы, съезд закрыть. Плеханов вяло встал. В нем не было той торжественности, которая радовала всех при открытии. Погладив бородку, начал последнюю речь. Голос у него был тусклым, слова бесцветными. Он только напомнил, что постановления съезда обязательны для всех членов партии. Большевики сгрудились возле стола. Ленин, рт радости щурясь, словно в самый солнечный день, сказал: — Завтра утром мне хотелось бы, друзья, вместе со всеми вами, я подчеркиваю — со всеми, посетить могилу Маркса. Нам есть о чем мол­ ча посоветоваться с нашим учителем. — Да , да, великолепное предложение! — откликнулся Плеханов, приподымая трость до уровня груди.— Хайгейтское кладбище до сих пор почему-то оставалось существенным пробелом в моем знакомстве с Лондоном. 7 Шли гуськом между могил. Шагали бесшумно, будто боялись по­ тревожить давно усопших. Впереди — Ленин. Он вел к надгробию, в из­ головье которого кудрявился кустик вечнозеленого мирта. Там первым снял шляпу. З а ним, стоя в два ряда вокруг могилы, все склонили обна­ женные головы, словно только что опустили в могилу самого близкого человека. Помолчав, Плеханов положил пунцовую розу, купленную у входа на кладбище. Ленин воткнул возле плиты жесткий стебелек бессмерт­ ника. И остальные делегаты воткнули по такому же цветку. Оранже­ вые чашечки крепких цветов напоминали пламя свечей, зажженных во­ круг надгробия. Дмитрий Ильич осторожно сорвал глянцевитый и пахучий листик мирта, положил в записную книжку. — Вот и расстаемся...— сказал Ленин, надевая шляпу.— И будем верными его бессмертному слову. Примемся за новую работу. На обратном пути зашли в Риджент-парк; на просторной лужайке, где коротко подстриженная мурава напоминала богатый ковер, встали в кружок, выжидательно переглянулись. Расходиться не хотелось. К аж ­ дому не хватало еще каких-то слов. — Перед отъездом полагается посидеть,— сказал Георгий Валенти­ нович.— Дл я успеха дела.— И, опираясь на трость, а второй рукой от­ кидывая полы редингота, опустился на коленки. Все сели. Помолчали. Ленин взглянул на Плеханова. Тот, поняв его, встал. Трость оста­ лась лежать на траве. — Да , сказано не все.— Положив цилиндр на трость и сунув руку за борт редингота, продолжал торжественно, будто только теперь з а ­ крывал съезд.— Примечательное завершение нашрй работы: мы отдали дань своей любви гению человечества. Он явил нам пример последова­ тельности и верности святому делу пролетариата, делу коммунизма. На съезде мы, отныне именуемые большевиками, показали себя несокруши­ мой когортой. Мы не оборонялись — наступали. Были во всем едино­ душны. Так пусть же это единодушие всюду сопутствует нам,— серд­ цем чую,— в неизбежной и нелегкой борьбе с меньшевиками, которые не упустят ни малейшей нашей оплошности. Так пусть же... Вскинутая рука вдруг опустилась, голос прервался. На них, поста­ вив треножник, нацеливал аппарат юркий фотограф. Кто он? Для чего собирается снять всю группу? Чтобы продать каждому на память по