Сибирские огни, 1977, №2

тяжко молодой женщине... Я хочу радостей жизни... К следующему разу я все припомню... После допроса она медленно спускалась по лестнице. Один кон­ воир шел впереди, другой — позади. На повороте лестницы через окно увидела, что карета по-прежнему стоит у крыльца, а кучера не видно. Наверно, ушел в подвальный этаж погреться. Как это вовремя! И горо­ дового, к счастью, тоже не видно. Обнаружив, что кучера нет на месте, один конвоир пошел позвать его, второй остался охранять. Димка, глухо ойкнув, схватилась за живот и попросилась в нужник. Солдату ничего другого не оставалось, как идти за ней по пустынному двору. Из нужника не убежит! Она шла быстрым и легким шагом. И едва успела скрыться за стенкой, на которой была буква «Ж», и открыть там скрипнувшую дверь, как тотчас же стукнула вторая дверь и, слегка прихрамывая, вышла жен­ щина в черной кофточке, повязанной пуховой шалью, без очков, и, не спеша, направилась к крыльцу. Наверное, какая-то из полицейского участка. Одна вошла, другая вышла. Волноваться нечего. И конвоир ждал, не сводя глаз с нужника. Не доходя до крыльца, Димка миновала пустую карету и юркнула в ворота. Там тоже никого не оказалось. На улице — редкое счастье!—1извозчики поджидали седоков. Димка впрыгнула в нарядные санки, прикрыла колени полостью и дотронулась до спины бородача: — На Крещатик!.. На чай добавлю четвертак! Застоявшийся конь рванул полной рысью, позади вился снежок... На людном Крещатике, оставив извозчика, она, так ловко изме­ нившая обличье, сумеет затеряться среди пешеходов, скроется в переулке и быстренько дойдет до явочной квартиры. Если она не прова­ лилась... Только не настигли бы извозчика до Крещатика... Тем временем второй конвоир, ругая и поторапливая кучера, вышел во двор и, не обнаружив в карете арестантки, подбежал к первому конвоиру, сторожившему у нужника. — Ты чего тут?!. Где она? — Попросилась до ветру... Невтерпеж ей было,.. Подождали. Потом поторопили окриком — никто не ответил. Вто­ рой конвоир метнулся за стенку, стукнул прикладом в дверь. — Выходи!.. И опять никто не отозвался. Распахнул дверь — на досках лежала серая накидка и шляпа с вуалеткой. ...«Неужели, неужели вырвалась?.. Д а правда ли это?— стучало в моей голове, — писала Димка, сидя у торцовой стороны стола Н а ­ дежды Константиновны.— Я прямо отказывалась верить, что это не сон. В тюрьме я часто видела подобные, поразительно яркие, сны. Только на Крещатике, по обыкновению многолюдном, мною овладела жуткая радость. До этого я все время была совершенно спокойна и, если бы меня взяли, нисколько бы не удивилась. А' тут, на Крещатике, я заволновалась и потеряла самообладание... Говорят, Новицкий ужасно бесновался, будто бы сам выбежал на улицу в одном мундире и кричал: «Лови ее, лови ее!», когда меня уже давно не было, потом будто бы отдал приказ: «Достать ее во что бы то ни стало!» — Ты, Димочка, в счастливой рубашке родилась!— сказала Н а ­ дежда, приняв от нее исписанные листки для «Искры». — Под счастливой звездой!— добавила Елизавета Васильевна — Риск-то какой был!.. Дай-ка я тебя, голубушка, поцелую в щеку.