Сибирские огни, 1977, №2

ния. Часто бывал в полках, однако не засиживался там: сразу видел много и глубоко. Очень много внимания Майсу- радзе уделял солдату — накормлен ли он, одет, обеспечен ли всем необходи­ мым. Он не делил сутки на день и ночь. «В темноте у землянки окликаешь ча­ сового — не спит ли полковник: «Разве ж они когда отдыхают?» Такие же меткие и очень человечные детали находит В. Кардин, когда рас­ сказывает и о других героях повести— командире полка А. Григорьеве, зампо­ лите одного из полков Р. Кудряшове, командире батальона А. Болонине, комс­ орге И. Маломанове, командире бата­ реи И. Кузюкове, командире взвода И. Туликове, разведчике Ф. Фисатиди, артиллеристе И. Паде, врачах Л. Гарка- венко, Е. Камышловой, медицинских сестрах В. Васильевой, В. Каплевой, о своих товарищах по дивизионной га­ зете... Польский город Санок — один из по­ следних пунктов, которым овладела Сто сороковая сибирская стрелковая диви­ зия. Овладела, а затем 4 августа 1944 года под напором фашистов оставила его. Но через несколько дней Санок вновь был освобожден. Вот эти собы­ тия, занявшие в истории дивизии всего лишь примерно неделю, судьба раненых советских солдат, остававшихся в это время в тылу врага в польской больни­ це,— и составляют содержание второй повести — «Возвращение». В. Кардин смотрит на события 4 августа 1944 года как бы с двух сторон: снаружи — гла­ зами советских очевидцев, и изнутри — глазами польских друзей. На пути к разгадке «тайны» города Санок начала августа .1944 года автор встречает раз­ ных людей — советских и польских, и перед ним возникают все новые и но­ вые подробности, которые как бы еди­ ной нитью связывают события в городе Санок и в других уголках тогдашней многострадальной Польши. И вот итог трудного поиска автора: встречи с польским военным врачом Марианом Киляром, сестрой Катери­ ной, медицинскими сестрами Саломеей Зелиньской, Марией Корнецкой... Все они тогда, 4 августа 1944 года, работая в польской больнице, спасли жизнь тридцати советским воинам, оставшим­ ся в тылу фашистов в городе Санок... Как спасли? Трудно сказать, как: кажется, просто лечили, потому что советские жолнежи были тяжелоранеными, поля­ ки скрыли их от гитлеровцев, хотя те и обходили палаты, выспрашивали: есть ли среди больных русские. Ну, а если бы фашисты узнали? Что тогда? Навер­ ное, то, что было с тысячами и миллио­ нами поляков — расстрел! Наверное, то, что было с другими их земляками,— в городе Санок немецкие изверги истре­ били до 6000 человек. Книга «Открытый фланг» — остра, пу­ блицистична и полемична. В главках- отступлениях В. Кардин высказывает свое отношение к тем или иным собы­ тиям, к людям. Он осуждает равноду­ шие и бездуховность отдельных пред­ ставителей нашей местной власти, за­ бывающих о павших в боях, спорит с польским художником Бексиньским, ко­ торый рисует небоскребы ,. распятые тела, деформированные конечности, не­ естественно выгнутые шеи, стремится соединить то, что представляется несое­ динимым: бога и порнографию, смерть и половой акт... «Почему ж е мне,— пи­ шет автор,— все-таки это далеко? Осо­ бенно далеко здесь, в Саноке?.. Не по­ тому ли картины Бексиньского у меня вызывают несогласие, что на них неиз­ менно торжествует ужас? Ужас убитой жизни, рушащегося города, растоптан­ ной мысли, тела под пытками. Но ког­ да торжествует ужас, страх правит бал, что остается нам, смертным?.. Как они соотносятся, память и страх? Вы пытае­ тесь напомнить, предостеречь. Но не пе­ реступаете ли границу, за которой страх глушит память, парализует рассудок? — спрашивает автор и сам ж е отвечает:— Память — нам есть на что оглянуться— обязывает бесстрашию не только дейст­ вия, но и мысли, мысли о себе и других. Иначе — звериные инстинкты вместо че­ ловеческого порыва...». На подмостках памяти, возведенных годами на челове­ ческой крови и костях, нельзя «просто так забавляться... всевозможными кош­ марами и зловещими парадоксами!» — восклицает В. Кардин. В главке «Не только» автор полемизи­ рует, остро и саркастично, с неким ма­ гистром, редактором и журналистом Ежи Чижевским, который, может быть, и несознательно, но все ж е весьма на­ стойчиво исповедует теорийку о прево­ сходстве одного народа над другим. Ав­ тор дает отпор этому «магистру» и обоб­ щает: «Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Это — исти­ на, вошедшая в кровь и плоть каждого настоящего интернационалиста!» Книга «Открытый фланг» — жаркая память о погибших и ныне живущих простых людях Сто сороковой сибир­ ской дивизии. Сам автор замечает, что он не пишет ее боевую историю, нача­ тую от Ельца и завершенную у праж ­ ских .стен. «Я вспоминаю людей,— у т -. верждает он,— которых знал на войне, наблюдал вблизи, их судьбы фронтовые, а иногда и послевоенные... После войны 140-я Сибирская Новоград-Северская ордена Ленина, дважды Краснознамен­ ная, орденов Суворова и Кутузова вто­ рой степени стрелковая дивизия была расформирована... Но для тех, для кого «война никогда не кончается», не конча­ ется и дивизия. У каждого она — своя... То, что я пишу,— это моя Сто сороковая. Штрихи человеческих портретов, став­ шие в моей памяти ее штрихами...» Книга хорошо, со вкусом оформлена. В ней помещено несколько оригиналь­ ных фотографий военных лет. На них запечатлены герои войны, которым