Сибирские огни, 1977, №2

ведения «Дума ткача», «Барка», «Раз­ говор царя с народом», и другие широко использовались многими революционе­ рами для пропаганды социалистических идей. Синегуб писал не только небольшие произведения с ярко выраженным аги­ тационным содержанием. Известно, что ещ е до своего * ареста он создал две большие поэмы: «Илья Муромец» и «Атаман Сидорко» 3. Почти четыре года провел Синегуб сначала в одиночной камере Петропав­ ловской крепости, а затем в Доме пред­ варительного заключения. И все это вре­ мя он продолжал писать стихи, где, об­ ращаясь к друзьям-единомышленникам, призывал их мужаться, не падать духом, говорил о своей верности революцион­ ным идеалам. В конце 1)877' года в Петербурге нача­ лось слушание дела «О. революционной пропаганде в империи» (или, как его еще называли, «процесс 193-х»), Среди обви­ няемых был и Сергей Синегуб. Дело слушалось свыше трех месяцев, и только в январе 1878 года был объяв­ лен приговор, согласно которому Сине­ губ в числе других революционеров был осужден на каторжные работы сроком на 9 лет. Перед отправкой на каторгу Синегуб и его друзья обратились с письмом к тем, кто оставался на воле: «Уходя с поля битвы пленными,— писали они,— но честно исполнившими свой долг... мы считаем нашим правом и обязанностью обратиться к вам, товарищи, с несколь­ кими словами... Мы по-прежнему оста­ емся врагами действующей в России системы, составляющей несчастье и по­ зор нашей родины, так как в экономи­ ческом отношении она эксплуатирует трудовое начало в пользу хищного туне­ ядства и разврата, а в политическом — отдает труд, имущество, свободу и честь каждого гражданина на произвол «лич­ ного усмотрения». Мы завещаем нашим товарищам по убеждениям идти с преж ­ ней энергией и удвоенной бодростью к той святой цели, из-за которой мы под­ верглись преследованиям и ради которой готовы бороться и страдать до последне­ го вздоха»4. Насильственно оторванный от револю­ ционной деятельности, от друзей и еди­ номышленников, Синегуб не был слом­ лен и до конца своих дней оставался врагом «действующей в России системы». Каторжные работы Синегуб отбывал в Нижне-Карийской тюрьме. В 1881 го­ ду * ему разрешили выйти на поселение. «А дальше,— писала в одном из писем жена поэта JI. В. Синегуб,— годы шли в борьбе за существование: учительствова­ ли, служили...»5. Жить было трудно. Росла семья, надо было думать о том, как дать детям образование. «Единственный способ, при котором я могу обеспечить* * В счет каторги Синегубу были засчита­ ны годы предварительного заключения. существование семьи, состоящей из 6 душ детей, жены и меня грешного,— писал С. С. Синегуб своему старому другу Г. А. Мачтету,—это идти в наймы! Это я и проделывал со дня выпуска ме­ ня из каторжной тюрьмы на поселе­ ние...» 6 Сейчас не представляется возможным сказать, чем занимался Синегуб сразу после выхода из каторги и где жил. Но судя по сохранившимся письмам, по корреспонденциям, которые он изредка публиковал в сибирской периодической печати, можно предположить, что Сине­ губ преимущественно работал в качестве служащего на золотых приисках 7. Пред­ приниматели и золотопромышленники охотно нанимали бывших политических каторжников и ссыльнопоселенцев, зная об их честности и добросовестности. Но при этом они беспощадно эксплуати­ ровали своих служащих. Синегубу са­ мому пришлось испытать всю тяжесть подневольного труда. Работать приходи­ лось много. Иногда по 12—14 часов в сутки и при этом, по словам поэта, «быть всегда почти в весьма тягостной зависи­ мости от работодателя» 8. Вероятно, Синегуб мог бы найти себе работу и полегче, и лучше оплачивае­ мую, и даж е продвинуться на служебном поприще. Но он был удивительно щепе­ тильным человеком. И поэтому, по сло­ вам близко знавшего его А. В. Прибыле- ва, часто отказывался от «выгодных предложений на том основании, что сом­ невался в своей пригодности принести делу ту пользу, которую требовало пред­ лагаемое вознаграждение. Поэтому он брался только за такие обязанности, в которых был очень хорошо осведомлен, и не пытался ознакомиться с другими, более доходными, хотя был, несомненно, способен и на много большее. Эту щепе­ тильность в отношении к людям и их обязанностям разделяла с Сергеем Си­ лычем и его жена, и поэтому семья эта никогда не выходила из состояния край­ него материального недостатка» 9. В 1889 году Синегуб с семьей живет в Чите, а в следующем году он едет в Амурский край, где в течение двух лет работает на золотых приисках Ниман- ской компании. Вот что писал Сергей Силыч в письме Г. А. Мачтету о месте своей службы на реке Охде: «Если бы я Вам сказал: возь­ мите карту и отыщите сию реку, то я задал бы Вам невозможную для разре­ шения задачу. На карте Вы найдете Амур. Левый приток Амура — Бурею, быть может, найдете приток Бурей — Ниман, а уж приток Нимана — Олгу, а тем более приток Олги — Охду не найде­ те... Пять месяцев в году — почти два с половиною месяца весною, да столько же осенью — сношения этого места с миром живущих абсолютно прекращаются: нет ни проходу, ни проезда! Ни волки, ни медведи, ни дикие козы — сюда не за­ бродят... Это край, куда никогда не за­ глядывают ласточки, это край, где нет