Сибирские огни, 1977, №2

творческое «я», прошедшее через горни­ ло тысячелетий прошлого и будущего, окрыленное увиденной грандиозностью мира, неизменно откликается на события реальной нашей действительности, за ­ остряя внимание читателей не только на достижениях НТР, но и на моральной ответственности человека за дела свои и поступки. В фантастике проявилось и развилось ценнейшее качество писате­ ля — смелость социально-масштабного мышления. Он совершает экскурсы то в далекое прошлое — во времена «эпохи Эль-Амарны», в древнекаменный век, то «конструирует» современное буржуазное общество со всеми его пороками. Однако, несмотря на ряд несомненных достоинств, жанру научной фантастики в силу ее специфичности присущи и свои слабости — в первую очередь, затушеван- ность, а точнее — не первостепенность, углубленного реалистического анализа действительности. Место действия про­ изведений этого жанра, как правило, не привязано к какой-либо «настоящей» географической точке (исключение со­ ставляет лишь повесть В. Митыпова «Ступени7совершенства»), события про­ исходят в необозримом, не имеющем границ общечеловеческом пространстве. Мир фантастики отчасти схож с возвы­ шенным миром романтических произве­ дений, допустим, Александра Грина с его патетикой сказочности. К тому ж е от­ крывать свои «Америки» в научной ф ан­ тастике труднее именно в силу общедо­ ступности ее «географии» и переселенно- сти ее земель. Между тем, привязайность к конкрет­ но-исторической «географии», к реально обозначенной «точке на карте» дает как бы дополнительный художественный выигрыш. Содержанию такого реалисти­ ческого произведения словно отражен­ ным эхом вторит сама жизнь, подтверж­ дая достоверность происходящих вокруг нас событий. Именно привязанность к родной земле, обращение к современно­ сти в органичном соединении с филосо­ фичностью творческого мышления рож ­ дают высокое качество искусства слова, заметное ныне в самых разных братских литературах нашей страны. Все это пре­ красно понимает и В. Митыпов, творче­ ство которого — не только новый жанр бурятской литературы, но и большой стилевой поток, не ограничивающийся рамками только одной национальной культуры. Первые произведения Д. Эрдынеева, К. Балкова, В. Митыпова — своеобразное преддверие большой литературы, зримо обозначенный этап стремительной эво­ люции молодых писателей. Здесь вы­ травляется все наносное, обнажается суть и происходит расширение творче­ ских горизонтов. Так, совершив удиви­ тельный вояж в пространство и время, В. Митыпов в новом произведении «До­ лина бессмертников» опирается уж е на богатые реалии жизни, основывающиеся на переплетении современной городской жизни и раскопках гуннского городища в окрестностях Улан-Удэ, а также не­ давно открытого Кяхтинского могильни­ ка. В этом романе, новом жанре, сло­ жилась интересная ситуация, когда писатель, осваивая новую для него те­ му — реальность наших дней, не сразу порывает с прежним опытом. Размыш­ ления героя, нашего современника поэта Олега Аюшеева, писатель стыкует с «де­ лами давно минувших дней», происхо­ дившими на территориях нынешнего Забайкалья и Монголии несколько ты­ сячелетий тому назад. Полностью ж е Митыпов углубляется в современность и местную тематику в еще не законченном романе «Инспектор золотой тайги», здесь он приходит и к классической, традиционной манере письма. Публицистичность, опосредованная документалистика К. Балкова в новом романе «Умирая, помни» (название ус­ ловное) повернулись в сторону более углубленного обоснования психологии героев — здесь и новая тематика, харак­ теры, не похожие на прежние, здесь и более широкое использование внутрен­ них монологов действующих лиц. А Д. Эрдынеев от современности ухо­ дит в историю, непосредственную доку­ менталистику, где нет и намека на автобиографизм героя. Но он остается приверженцем социально-психологиче­ ской направленности творчества, про­ явившейся и в новой повести «В тени старого дома», опубликованной на бурят­ ском языке. (Интересно, что прежними вещами именно «традиционный» Д. Эр­ дынеев на фоне полноводных жанрово­ стилевых течений советской многонаци­ ональной литературы стал большим откровением для всесоюзного читателя, нежели В. Митыпов и К. Балков, расши­ рившие привычные формы и обогатив­ шие новыми образами и конфликтами национальную прозу.) Наше трио в своем творчестве распро­ щалось с литературной «колыбелью», с диктатом одностороннего груза автобио­ графизма, вторичности материала. Те­ перь в их прозе наблюдается синтез раз­ личных методов изображения, сложное искусство самоограничения, повествова­ ние становится исследованием, раздумь­ ем, где слово приобретает большую художественную емкость, а сами произ­ ведения создаются труднее и гораздо медленнее, чем прежде. Иными словами, мы становимся свидетелями нового и, надо полагать, более сложного и зрелого этапа творчества писателей.