Сибирские огни, 1977, №2

гался: «Это... это... неужели это я, не­ ужели я так одряхлел? — прошептал он.— Неужели жизнь моя прошла?» Кстати, в подлиннике этот эпизод зву­ чит ещ е выразительней: «Ай, черная собака, это солнце надо мной смеется!» — проговорил он, неожи­ данно увидев на густой траве распол­ зшуюся тень, которая изображала гор­ бато сидевшего человека. Бабуудай по­ нял, что этот человек—он сам, и вздрог­ нул. Быстро вскочил на ноги, но нелепая тень, изменившись, тож е вскочила на ноги вслед за ним. Он испугался» (подстрочный перевод наш.— Э. У.). Тень почти живая! Но в переводе о б -, раз утрачивает эту живость, а речь Ба- буудая смягчается, теряя свою резкую , но более выразительную интонацию. Огрехи перевода встречаются, напри­ мер, и в рассказе «Песня»: «В детстве, как мы ни старались найти место, где она (речка Удаганта — Э. У.) впадает в Агу, нам это не удавалось». В оригина­ ле совершенно другая интонация! «И как бы ни старались увидеть ее, слияние с Агой, мы не достигали ц е л и - расстояние до того места было такое да­ лекое, как мечты наши о взрослой ж и з­ ни». И з рассказа «Время покоса» убира­ ются целые абзацы, и теряется не только мотивированность поступков ге­ роя, но и вся идейно-смысловая четкость содержания. А изменение авторского ин­ тонационного строя, как известно, и з­ меняет стиль повествования, нарушает всю систему найденной писателем об­ разной манеры письма. В этом смысле особенно пострадала повесть, где ока­ зались не до конца обоснованными сю­ жетные линии не только второстепен­ ных лиц, но и взаимоотношения глав­ ных героев. Сложился удивительный парадокс: оригинал повести сократился почти на одну седьмую часть, но повесть потеряла динамику! Перевод на русский язык, по выраже­ нию П. Антокольского, это ворота в мир для национального писателя. Но в дан­ ном случае переводчик С. Щукина по­ строила слишком узкие «ворота» и чуть не обеднила молодое дарование перед широким кругом общесоюзных читате­ лей... В творчестве Д. Эрдынеева мы откры­ ваем для себя новые черты молодого поколения бурятов, видим, как услож ­ няется, обогащаясь новым содержанием, современная жизнь села, всей респуб­ лики, как властно изменяется не толь­ ко облик бурятских степей, но и тра­ диции, привычки, уклад жизни и склад мышления. Автор доказывает нам, что лишь молодые душой (и это не возраст­ ное состояние) обретают гражданское мужество, свершают большие дела. В творчестве Д. Эрдынеева уживаются удивительное сочетание традиционной манеры письма с обыденной простотой стилистики, любовь к предметной дета­ лизации и динамизм повествования, на­ поминающий язык кинематографа. Не­ даром его пьеса «Ранние росы», напи­ санная на основе повести «В этой жизни...», в Бурятском драматическом театре имени X . Намсараева собирает наибольшее количество зрителей. Верно заметил В. Боборыкин в своем обзоре «Проза молодых» (М., «Знание», 1973), что национальные литературы от фольклорных традиций, этнографизма «стали решительнее поворачиваться к исследованию явлений общесоюзного значения, внутреннего мира современ­ ника, к его духовной жизни, к нравст­ венным проблемам, философскому ос­ мыслению действительности». Этот процесс отчетливо наблюдается в «тради­ ционном» течении бурятской литературы, и особенно ярко — в творчестве Доржи Эрдынеева. Ким Балков открывает действитель­ ность, опираясь большей частью на свой личный опыт журналиста. Его литературная судьба сложилась удачно — во время бесчисленных коман­ дировок по районам республики он на­ шел свою тему, а своя тема позволила найти и своих героев. Он пишет с «на­ туры»,— недаром многие эпизоды его произведений вначале «обкатываются» в очерках. Так, рационализаторское предложение шофера Олега Горячих из очерка «Путь к творчеству» легло в кан­ ву романа, а сюжетная линия строитель­ ства лебедки в повести «Через падь» начало свое берет из реального факта, рассказанного в очерке «Государствен­ ный человек». О нашем авторе много спорят, из мо­ лодых прозаиков он пользуется, пож а­ луй, наибольшим вниманием критики,— и на это есть свои причины. К. Балков начал с совершенно непривычной для национальной литературы манеры пись­ ма, отталкиваясь от достижений совет­ ской, в первую очередь — молодой рус­ ской прозы, в его произведениях мы не встретим вялый сюжет и небрежную композицию. Литературное творчество К. Балкова глубоко жизненно и совре­ менно, к тому ж е, разрабатывая сугубо местный материал, он остается привер­ женцем одной темы — «производствен­ ной», связанной с жизнью и трудом си­ биряков — лесорубов, чокеровщиков, шо­ феров, мастеров и инженеров. Решая в своем творчестве тему рабо­ чей совести, чести трудового человека, К. Балков любит противопоставлять друг другу две резко очерченные кате­ гории людей — «солидных», казалось бы, прочно стоящих на земле, и людей с «чудинкой», ведущих непримиримую борьбу с потребительским отношением к нашим лесам и водам. «Человек и природа»— вот главная, большая тема писателя. В первой своей повести «На пятачке» автор исследует становление характера Семена Демина — первого парня на Улюне. Но на строительстве дороги, ря