Сибирские огни, 1977, №2

— A y меня и сейчас перед глазами питерский Старик. И голос его как бы слышится. С такой приятной картавинкой... Да, ты зкаешь, мы перепечатали из «Искры» программу партии... — Я напишу Володе. Вот будет радость!.. — Мы дадим тебе. У Коли где-то в тайнике еще хранится... Мы ведь здесь «Искры»-то получаем экземпляров' пять-шесть. А надо не только для Томска — для станций и городов по линии дороги. Вот и перепечата­ ли на мимеографах. С предисловием. С благодарностью «Искре». Так вот, когда я читала, мне вспоминались слова из той первой программы. Помнишь? Ты для переписки приносила от Старика из Предварилки. Ты тогда скрытничала. И только под конец проговорилась, что он — твой брат. Теперь мне было приятно угадывать: «Эти строки писал он — Л е ­ нин!» А скажи, почему он такой псевдоним выбрал? — Не знаю... У него их несколько десятков... Николай принес самовар, и Надежда на минуту замолчала,—не упрекнул бы брат за болтливость. Дескать, забыла о конспирации. А пе­ ред кем тут конспирировать?! Перед сестрой питерского Старика! Даже подумать об этом — и то неловко. Села разливать чай: — Тебе покрепче?.. Коля, передай. Когда Николай передавал чашку через стол, Анна невольно подума­ ла: «И как это блюдце не ломается в таких пальцах! Для него, навер­ но, фарфор, как бумажка...» Поговорили о Марке Тимофеевиче, тяготившемся одиночеством, о Надиной сестре Любе, сумевшей, наконец-то, ускользнуть от гласного наблюдения и выбраться за границу, и о Степане Радченко, сломленном тюрьмами да усталостью. Кажется, он совсем отходит от революционной работы. — Он и раньше был до болезненности осторожен,— сказала Надя, — Да, в отличие от Ивана,— согласилась Анна.— А все-таки жаль его терять. Николай пошел проводить гостью, поддерживал под руку, а она опять подумала: «Какие у него железные пальцы!» Сила у Николая Большого, разъездного искровского пропагандиста, действительно, была отменная. Через некоторое время он уличит в пре­ дательстве провокатора, проведавшего о типографии, и, спасая товарищей от ареста, вмиг удушит голыми руками. 3 t > Марк жил срёди сильных духом, энергичных и непоседливых людей, до конца преданных великому делу борьбы, но далеко не всегда следо­ вал их примеру. Он нередко нуждался в моральной поддержке, и потому долгое одиночество доводило его до отчаяния. Однажды, находясь в ко­ мандировке, он из Ачинска написал Маняше откровенное письмо: ему хочется забыться и заснуть. И это у него «единственное желание». Его мог расшевелить и избавить от уныния только приезд жены, а она где-то далеко-далеко. Последнее письмо от нее пришло из Бретани. Она писала: «Верь, мой любимый, мой хороший, будем вместе». А когда? И где? Ведь ему еще целый год пребывать под этим окаянным гласным надзором! Скрыться из Томска? Тайно перейти границу? Но он не знает, как это сделать. И разумно ли это... Вернулся он иоздним вечером. Хозяйка уже спала. Услышав стук, зажгла маленькую пятилинейную лампу и вышла с ней в прихожую; моргнув глазом, загадочно улыбнулась. Он заметил на вешалке незнако­ мую ротонду на козьем меху, тронул рукой.