Сибирские огни, 1977, №2

«Да что это я все в прошлом времени? — слегка вздрогнул Владимир Ильич, прерывая тревожное раздумье.— И сегодня помогает. И Анюта, и Маняша, и Марк, и Митя с женой — все в меру возможностей содейст­ вуют революции. Ульяновы и Елизаровы иначе не могут жить». — Тебя волнует отсутствие весточек от родных? — участливо спро­ сила Надежда, положив руку на плечо мужа.— Но товарищ, который встретит тебя в Стокгольме, несомненно, привезет их адреса. — Да, конечно.... Надежда оставалась в Женеве, чтобы привести в порядок партийный архив и передать на хранение в надежные руки. — Буду ждать тебя, Надюша, недельки через две. Не позже,— ска­ зал Владимир, целуя жену на прощанье.— Только с уговором... — Не скучать? В этом я не властна. Буду тосковать. И потихоньку завидовать тебе. — Ну, ну... Не надо хандрить.— Взял ее руки, посмотрел в глаза.— Ведь расстаемся ненадолго. — Ты увидишь родных. Поцелуй всех за меня. Увидишь нашего любимого... — Горького?!. Ты права. Вот ему-то прежде всего хочется пожать руку. Столько лет восторгались каждой его новой книгой, каждой стро­ кой, а встречи судьба пока не подарила. А он 'так крепко связал себя с рабочим классом. И дга всю жизнь. Уверен в этом. И в том, что дальше пойдем вместе. И,, ясно, жду встречи с Феноменом, издательницей нашей «Новой жизни». — Привет ей от меня. Самый сердечный. — Непременно передам. Мария Федоровна — редкая женщина. Смелая, преданная- Первая актриса в Художественном, любимица публи­ ки, а вот все оставила и вместе с Горьким — к нам. Представляю себе ханжески-презрительные взгляды людей ее прежнего круга. Наверняка знакомые отказывались узнавать, отворачивались. А она с гордо подня­ той головой пошла в наш новый мир. — Вот таких Горький и называет... — Да, да, Человеком с большой буквы! Радостно, что и такие жен­ щины идут в революцию! 2 Горький открыл дверь в двухместное купе, посторонился: — Входи, Маруся. Помог раздеться и, стряхнув капельки от растаявших снежинок, по­ весил шубку на плечики. Она, позабыв снять горностаевую шапочку, порывисто повернулась, обхватила его шею и поцеловала в губы. — Вот мы опять вдвоем в купе!.. Люблю так ездить с тобой!.. — Погоди, нетерпеливая. Пальто мокрое — простудишься. — Люблю, люблю! — повторяла Мария Федоровна и продолжала целовать.— А ты?.. Ты счастлив, что мы вместе?.. Любишь по-прежнему? — Еще спрашиваешь!..— Горький сбросил пальто и, прижимая жену к груди, стал осыпать поцелуями лицо и шею.— Больше, чем раньше! Черт знает как!.. И слов не подберу... Ей-богу правда!.. Мокрые усы щекотали шею, голова Марии Федоровны запрокину­ лась, и шапочка свалилась на сиденье. — Верю, верю... Чем дальше, тем больше... Хотя ты так часто про­ должаешь писать в Нижний... — Не надо, Маруся, об этом... Там сын, маленькая Катюшка... Мы же уговаривались... — Извини... Сама не знаю, как вырвалось... Не буду больше...