Сибирские огни, 1977, №1

им». Последнее неимоверно труднее... А прокламацию с этой песней напечатаем. Анна взглянула на часы: — Ой, мамочка, просила разбудить...— И ее каблучки застучали по лестнице. Но Мария Александровна, с молодости привыкшая просыпаться в то время, которое назначила для себя, уже встала и успела причесать волосы. Спустя несколько минут, Анна снова постучала к брату: — Володенька, мы готовы.— За глянув , увидела, что брат что-то пи­ шет з а столом.— Извини, помешала... — Ничего, ничего... ' — Опять кому-нибудь письмо? Допишешь вечером. А сейчас идем с нами к морю. — Д а , да, пора к морю... Только две последние строки... И я вас догоню. Мария Александровна сидела н а борту лодки, опустив ноги в море. Вода была прохладной. Белые громады облаков то и дело закрывали солнце, и в эти минуты от морской свежести слегка зябли плечи. Пятнистый от скользящих теней залив выглядел угрюмым. Н а д ним с пронзительным криком носились чайки, будто недовольные тем, что рыбаки медлят с выходом на промысел. Какое же непостоянное это море! То, бывает в жа рки е дни, ласково лиж е т ноги, то, словно обиженное, уходит куда-то вдаль, оставляя среди скользких камней многочисленные ракушки, то, сердито бьет волнами в скалы : не подходи к нему. Сегодня, хотя оно и тихое, но купанье все равно не для нее. А Володя е Аней поплавают вдосталь. Они ведь так ж д а л и этих июльских дней. И каменные берега Бретани ка зались неприветливыми. Под стать морю. Невольно вспомнились российские реки. В июле в них всегда вода т еплая , спокойная. Ее почти не баламутя т ветры. В тихих омутах цветут кувшинки — белые особенно милы: чистотой спорят с лебяжьим пухом. А сосны на берегах в солнечные дни приятно пахнут смолкой. И аром ат ­ ная земляника поблескивает в мелкотравье... Здесь все пропахло морской рыбой. Н адо ела она изрядно. И в а р е ­ ная и ж а р енн а я на оливковом масле... Как-то после купанья заглянули в ресторанчик, приютившийся в углублении скалы, как в пещере, но и там тот же з ап ах жареной рыбы... Однако она ни слова не проронила об этом, всегда первой бла года ­ рила хозяйку з а все, что та пода вала на стол. Пусть Володя с Аней не подозревают, что ей не нравится здесь. Пусть отдохнут. Она ведь в этот далекий край приехала только для того, чтобы повидаться с ними. Аня собирается домой, а Володя... Нель зя ему показаться на границе. И дело здесь нельзя бросить. А кто знает, доведется ли еще когда- нибудь?.. Мария Александровна гнала от себя эти Думы, но они отступали только на время. Вспомнились и остальные дети. З а Митю не тревожилось сердце — у него жена. Кажется, ласковая, заботливая. А Маняша... Как она там, в Самаре? Не схватили бы опять... Чего доброго, одновременно с Гле­ бом и... и с Булочкой. Досадно, что вдруг выпало из головы имя жены Кржижановского. Ведь знает ее так близко и так давно. Склероз ск а ­ зывается. Тут уж приходится мириться... Вместе с Павловной... Как можно было забыть имя?.. Простое, милое... Зина она! Зинаида П а в ­ ловна!