Сибирские огни, 1977, №1

ортодоксия запрещает вести революционную работу среди крестьянства. Д л я авантюристов стало модой — лягать ортодоксию. А сами лягающие даже не успели наметить своей собственной аграрной программы. Кто они такие? Каков их политический облик? Поскребите социалиста-рево- люционера, и вы найдете либерального народника со всеми его старыми предрассудками, идейными лохмотьями и нарядными заплатами модной критики марксизма. Классовую борьбу в деревне они пытаются подме­ нить «всевозможными кооперациями». Борьба с ними должна быть самой решительной. В публичных вы­ ступлениях, на страницах «Искры» и «Зари» — всюду. Сегодня вечером он набросает на бумаге тезисы реферата, а з ав т ­ ра — в схватку. Революционному авантюризму объявляется война. В Париже , кроме руководителя группы содействия «Искре», никто не знал, куда он, Ленин, уедет после реферата. Так-таки никто? А если царские шпики присутствовали в зале и опо­ знали в нем Ульянова? Если проследят на улице и сядут в поезд, на ко­ тором он отправится в Бретань? Испортят отдых. Не столько ему, сколь­ ко Анюте с матерью. Сестра писала, что не получила его апрельского письма с лондон­ ским адресом. Это не случайно. Получил кто-то другой. Ясно — царский шпик. Значит, за Анютой в Берлине следили. Пока жила где-то под Д р е з ­ деном, след могли потерять. Здесь, чего доброго, снова обнаружат. Во Франции не тронут. Но после отдыха сестра, не взирая на риск, собира­ ется проводить мать до дому. На русской границе и без улик могут ар е ­ стовать: та самая , из Московского подпольного комитета!.. «Что это я?..— остановил тревожное раздумье.— От усталости нер­ вов... Никто меня не опознал...» И все же перед отъездом на вокзал, куда еще днем успел отвезти че­ модан, решил побродить по ночному Парижу. Если не обнаружится рус­ ский шпик, можно ехать спокойно. Позвал с собой Мартова,— до рефера ­ та не удалось поговорить с ним наедине. Шли прогулочным шагом, останавливались у витрин, рассматривали то галстуки, то шляпы, то перчатки; читали афиши синематографов; шли обратно по тому же кварталу. Свет из окон и от уличных фонарей отбра ­ сывал тени на полупустынные мостовые. Никто не тащился за ними, не скрывался от их глаз в укромных уголках. Можно разговаривать спокойно. Конечно, не по-русски. И В л а ­ димир Ильич по-немецки спросил Мартова о впечатлении от реферата. Почему он отмалчивается? Не согласен с какими-то частностями или во­ обще считает реферат неудачным? — Нет... Почему же неудачным? — замялся Юлий,— О твоем успехе свидетельствуют шумные реплики, многочисленные вопросы... Ты многих задел за живое. Ни разу не был прижат к стенке. Наоборот, находчиво парировал выкрики и шел в наступление. Как всегда, говорил горячо. Могу добавить: почти во всем доказательно. Д а ? — Владимир Ильич приостановился, глянул Мартову в г л а ­ за, полуприкрытые табачным дымом.— А в чем же недоказательно? — Все в том же... — Значит, в моем осуждении выстрела Леккерта не хватало а р г у ­ ментов? — Д л я кого как... — Очень жаль.. Ну, а если бы Плеханов... — Ж о рж на твоей стороне. А я остаюсь при своем мнении...