Сибирские огни, 1977, №1

Камера ока залас ь на двоих. В ней уже сидел студент. Подсадной? Вроде бы не походит на подлеца. Поначалу Бабушкин разговаривал с ним о разных пустяках, пока не убедился, что парень не поворачивает разговора на политические темы. Тоже опасается? Д а нет, не из робкого десятка. Стал понемногу открываться ему. Парень ответил взаимностью. Сидит за политику! В городе у него — сестра. Знает явку к одному из членов подпольного комитета. Вот как хорошо! Тем временем он, Бабушкин, успел присмотреться ко всему: камера на первом этаже , окно — во двор, обнесенный не таким уж высоким з а ­ бором. Вдоль стены ходит часовой, на две минуты поворачивает за угол... Фонарь в дальнем конце двора светит тускло. И все ж е от мусорного ящи ­ ка падает на землю тень... Если не хватит каких-то секунд, чтобы пере­ прыгнуть через забор, там можно затаиться... А с решеткой как?.. По ­ пробовал пошатать — з аделана прочно. Свита из толстых прутьев, но железо не покрыто слоем чугуна — пилке уступит. А сталь все равно з а ­ скрежещет о железо... Студент попросил сестру в ближайший день для передач принести жирной колбасы. А пилку достать — для него, слесаря и сапожника Б а ­ бушкина, дело простое. Когда шил сапоги, запрятал под жесткую к ож а ­ ную прокладку левого голенища. Ночью подпорол подкладку, и вот она, надежная пилочка, в руках! Перед ней д аж е самое твердое железо не устоит. Только не перевели бы из этой камеры раньше, чем успеет подпилить, да не заподозрили бы надзиратели! Смазал пилку салом из колбасы, ста’л осторожно запиливать. Сту­ дент на минуту замер у дверей, послушав, подошел к нему и шепотом подбодрил: — Совершенно не слышно!.. Перед утром он, Бабушкин, затер надрез кусочком штукатурки. Ни следочка не осталось... А ночью — снова за работу! Когда подпилил все, что было нужно, стали оба прислушиваться к полуночным заводским гудкам. В такую пору, бывало, Матюха, верный друг и помощник, расклеивал листовки... Вот и первый гудок, за ним второй, третий... Ночь темным-темна. Моросит дождик — на влажной земле шорохов не будет. Часовой идет к углу... Вдвоем вмиг выломали прутья... — Ну в добрый час! — помог студенту выскользнуть в окно. И тут же выскочил сам. И затаиваться за мусорным ящиком не понадобилось. Не успел ч а ­ совой вернуться из-за угла, как они уже перемахнули через забор. Там их поджидали люди из комитета. Со студентом, не успев проститься, р а з ­ бежались в разные стороны... Три дня провел в тайной квартире. На четвертый хозяйка привела надежного парикмахера. Тот выкрасил волосы, усы и бородку, отросшую в тюрьме, Изменил и прическу. Когда поднес ему зеркало к лицу, сам себя похвалил: — Лучшего никто бы не сделал. Родная мать не узнает! В самом деле, не узнали бы родные! Какой-то цыган из табора!.. Более всего в жизни хотелось пробраться в Питер, отыскать П р а ­ сковью, но все ж е удержал себя от риска. Добраться бы только за грани­ цей до Ульяновых, они, конечно, знают ее адрес и скажут, как отправить письмо. Жена не замедлит отозваться... А через некоторое время он вер ­ нется на родину с новыми номерами «Искры». Его место — среди масте­ ровых. Сойдутся они, подпольщики, где-нибудь в Питере у заводского рабочего и поведут речь о делегатах на Второй съезд партии. Вдруг да