Сибирские огни, 1977, №1

сыпью домов до самого горизонта. Купол собора казался маленьким, как опрокинутая фарфоровая пиала. Серой змейкой извивалась Темза, кое-где ныряла под черные туч­ ки дыма. За кладбищенской церквушкой расстилалось ровное нагорье, уты­ канное мраморными стелами, загроможденное роскошными склепами, будто моделями дворцов с нелепыми здесь колоннами. Были и склепы, похожие на грузные купеческие лабазы. Не среди них же искать могилу Маркса! Вошли вместе с богомольцами, обратились к лысому ктитору, воссе­ давшему возле ящика для пожертвований на благолепие храма. Тот вскинул удивленные глаза. Маркс? Какой-то немец. Без прибавки фон. Видать, не знатный родом. Не банкир? Не фабрикант? Не торговый че­ ловек? Таких; на этом кладбище нечего искать. Ктитор вздохнул, недо­ вольный тем, что посетители не опустили в ящик ни пенса; проговорил сквозь зубы: — Где-нибудь по ту сторону холма. Там хоронили, когда нижнее кладбище д аже не было освящено. 1 У цветочницы Ульяновы купили два ярко-красных тюльпана. Н а ­ дежда обернула стебельки газетным листом, несла цветы бережно, слов­ но они были хрупкими. Прошли половину нагорья, стали по йожбинке спускаться вниз и вскоре увидели слева кладбищенские ворота. В начале главной дорожки, опоясывающей холм, по обе стороны тоже громоздились склепы, только не такие помпезные, как на верхнем кладбище. А дальше — слева до вершины и справа до подножия холма — тысячи скромных надгробий: серые плитки, поставленные в изголовья могил, и маленькие каменные кресты. В тесных промежутках зеленела травка, цвели дикие ирисы. Присматриваясь к скорбным строкам на плитах, дошли до изгороди; вернувшись, остановились на средине: где искать? Вверху или внизу? Если читать все надписи, недели не хватит. Как же быть? Приезжать ча­ сто они не могут. Стали расспрашивать у посетителей, направлявшихся с букетиками к могилам родственников. Никто не знал. Но вот приметили седого человека в потертом комбинезоне с широ­ кими лямками поверх рубахи. В руке корзина. Из нее торчали рукоятки молотков. Обрадовались: старый каменотес может помнить. Спросили. Старик молча оглядел их. Пришлось медленно, с расстановкой повторить вопрос. Каменотес улыбнулся: — Вы есть русские? — Почему так думаете? — Приходили сюда ваши люди. Вот так же не умели говорить. А я давно слышал: старина Маркс читал по-русски. И на могиле долго ле­ жал венок от ваших студентов. Каменотес повел вниз, лавируя между могильными плитами. Улья­ новы шли за ним след в след, чтобы меньше мять кладбищенскую траву и случайно не наступить на цветок ириса. — Вот здесь,— сказал каменотес, снимая кепку. Владимир Ильич, обнажив голову, первым взглянул на маленькую полузаросшую травой плиту из серого мрамора. На ней, закрывая не­ сколько довольно мелких, но тщательно выгравированных строк, лежали засохшие букетики фиалок. Тут же стояла баночка с водой, в ней пылали свежие гвоздики. Развернув свои цветы, Надежда один тюльпан отдала мужу. Склонившись, положили их выше плиты, как бы на грудь покой­ ному. Потом Надежда осторожно передвинула фиалки в сторону, и они прочли: ; «Дженни фон Вестфален, любимая жена Карла Маркса, родилась 12 февраля 1814 г., умерла 2 декабря 1881 года, и Карл Маркс, родился з*