Сибирские огни, 1977, №1

— Спасибо. Перелистаю... Опять не так? Пе-ре-лис-ты-ваю словарь. А мне тоже хочется читать скоро... — Быстро. Бегло. — Бег-оло. Н аше издательство печатает переводы с русского. Надо знать. Упоминание имени Марк са окончательно расположило к мистеру Раймонду, и его попросили приходить по вечерам. Во время разговорных уроков вдвоем расспрашивали об Австралии, а ему расска зывали о Рос­ сии. З а т ем Н а д еж д а знакомила его с правилами русской грамматики, д а в а л а письменные задания на дом. Старик любил, когда ему читали Пушкина или Некрасова, старался запомнить интонацию, чтобы на следующий день прочесть стихотворение наизусть и вот т ак ж е без запинки. З а чаем ра зговаривали об особенностях лондонской жизни, о народ ­ ных песнях, а когда Ульяновы окончательно убедились, что он не подо­ слан к ним, стали заводить речь и о политике. И мистер Раймонд с к аж ­ дым днем становился все доверчивее и откровеннее. Иногда он, как о р а ­ тор в Гайд-парке, д аж е позволял себе слегка критиковать государствен­ ный строй и премьер-министра, не касался только короля. Но при этом приглушал голос, подобно человеку, опасавшемуся, что его могут под­ слушать из-за двери. П л а т я за откровенность откровенностью, Ульяновы кое-что ра с ск а ­ з али о себе. О тюрьме и о ссылке. Мистер Раймонд, не скрывая крайнего удивления, смотрел на На дежду Константиновну широко открытыми глазами , недоверчиво переспросил: — И вы тоже сидел в тюрьма? — А чему тут удивляться? В царской России многие девушки и ж е н ­ щины за участие в политической борьбе брошены в тюрьмы. — У меня это...— мистер Раймонд похлопал рукой по лбу.— Нет ме­ ста моя голова. Нет. Не могу понимать. Если бы моя жен а в тюрьма, я бы... я бы,.. Не знаю, что делал . Моя жена!..— подчеркнул он.— Еще бол- ше страшно, если моя невеста... — Вы о тка зались бы от нее? — спросил Владимир Ильич. — Н-не знаю... Дум а т ь надо... Если... Если бы любовь очень... Но для всех родня был бы шокинг. — Ах, вот что! А у нас простые люди девушек, которые за политику сидели в тюрьме, называют героинями. — Я слышал о русский революционер. И сам я тоже есть политик. Д а ж е немножко выступал ка к социалист. Только у нас другой условия жизни. Это надо понимать. Ульяновы переглянулись — пусть выговорится до конца. — Мой хозяин вызывал меня и говорил, что ему социалист не надо. Совсем не надо. Если я хочу остаться на службе, то должен... К ак это по-русски? Д е рж а т ь язык зубами. — З а зубами ,— поправил Владимир Ильич. — Буду помнить.— Мистер Р аймонд поблагодарил кивком головы и п р одолж а л рас ска зывать , медленно подыскивая слова: — В Лондоне получить хорошее место трудно. Можно скоро стать безработным , без пенни в доме. А у меня жена , имеем дети. И я решил: социализм сам придет. Б е з моих речей. Мне жи ть надо, семья кормить надо. Теперь молчу. Никому не говорю, что я есть социалист. Только вам могу сказать. Ульяновы снова переглянулись: «Какой мещанин! И сколько их т а ­ ких в благочестивой Англии, кичащейся иллюзорным демократизмом!» — Н ам вы можете говорить обо всем совершенно спокойно и с пол­ ной откровенностью.— Владимир Ильич поднял на собеседника слегка прищуренные г л а з а .— А вам доводилось бывать в рабочих районах? К примеру ск азать , в Уайтчепеле? В доках?