Сибирские огни, 1977, №1

этом отношении в пример Гагарина. Командир жил полностью нашими ин­ тересами, вникал в наши житейские де­ ла. Часто приходил ко всем домой в го­ сти. Или к себе позовет: «Зайди, надо обсудить один вопрос...» Легко представить, что в первый раз младший товарищ несмело звонил, стоя перед дверью квартиры на шестом эта­ же, смахивал несуществующие пылинки с кителя, проводил рукой по щеке — чи­ сто ли выбрит. — Садись к столу, как раз чай пьем,— слышится голос Бориса Валентиновича. Тут же появляется в передней и он сам, совсем уже «домашний», ни тени командирской субординации, в тенниске, плотно облегающей плечи и грудь. — Спасибо, я уже пил чай,— жмется Владимир. Но тут уже вмешивается Тамара, по­ додвигает гостю варенье, предлагает колбаски, что-то рассказывает свое, сво­ ей милой скороговорочкой, и неловкости как не бывало. Не покидает только чув­ ство, какое испытываешь, посещая ме­ ста, близко связанные с прославленны­ ми в народе именами. Вот здесь сидел, помешивая ложечкой чай, Юрий Гагарин, улыбчивый, добрый, душа отряда космонавтов, первый среди первых. Он подбадривал Бориса и гово­ рил ему от сердца — не унывай, тебя го­ товят для более сложной работы, и сло­ ва те были вещими. А теперь сам Борис знакомит молодо­ го космонавта с алгеброй космонавтики, с тем строем жизни, которому ему те­ перь придется следовать, коль скоро именно этот путь Джанибеков выбрал для себя. — Надо взять все,— говорил ему в тот вечер Волынов,—впитывать опыт летав­ ших космонавтов. (Это как раз то, что мы назвали быть «всегда в полете».— JI. М .).— Особенно настаивал на том, что надо соблюдать режим. В любой другой профессии можно дать себе послабле­ ние. У нас это исключено. Если Борис Валентинович не в отъез­ де, найти его в Звездном товарищам, ученикам всегда легко. Не любит расха­ живать, менять место, заметил Джани­ беков. Два-три звонка по телефону, и его сыщешь. Больше всего выводят Волынова из себя любые проявления непорядочно­ сти, замечу я от себя. Если дал слово И не выполнил обещания, этого он просто не выносит. Особенно если это касается работы. Да и в обычных отношениях проявляется эта его верность слову. На­ значая мне как-то время для интервью, он произнес такую фразу: — В последнее время я так занят, что заметил — не всегда могу выполнить обещанное. Это меня мучает. Мне бы не хотелось, чтобы так получилось с вами. — Мне тем более этого не хотелось бы,— отпарировала я. — Тогда условимся на сегодня, в 14.30,— сдался Борис. Однако предоставим возможность Джанибекову дорисовать портрет Волы­ нова. . — Он, конечно, не мог показать нам личным примером, как работать в Кос­ мосе. Здесь принцип «делай все, как я» в чистом виде не подходит. Но он с на­ ми беседовал об особенностях кораблей, читал первый вводный курс, рассказы­ вал о перспективах космонавтики, орга­ низовал нам поездку на космодром. Мы смогли посмотреть пуск ракеты, деталь­ но познакомились со стартовым ком­ плексом. Мы узнали масштабы затрат, увидели, сколько людей обеспечивает пуск корабля с экипажем. И как-то иначе стали смотреть на свое положение, зада­ чи. Когда зримо ощущаешь, какая от­ ветственность лежит на космонавте, по­ нимаешь, что и подготовка—не «детский сад», и потом как-то даже неловко было выслушивать замечания за мелкие оп­ лошности... Как это сказал Джанибеков? «Жена Волынова всегда точно знает, где он, когда придет». Когда Борис Валентино­ вич был в Космосе, никто, естественно, таких вопросов Тамаре Федоровне не задавал. Но это не значит, что телефон на его небольшом письменном столе молчал. Телефон — тот единственный предмет, который Волынов, по его сло­ вам, не стал бы брать с собой в Кос­ мос,— звонил очень часто. Та семья в Звездном, которая «коман­ дировала» свою главу в полет, по молча­ ливому уговору всех жителей этого поселения, переходит на особое положе­ ние. Это не значит, что члены семьи ме­ няют что-либо в режиме жизни и рабо­ ты. Так же поутру Тамара наскоро кормила детей и, мимоходом удивив­ шись, — какие же они большие, пригла­ живала непослушную волну каштано­ вых волос, тронутых ранним серебром, и спешила на поезд, в Москву, на рабо­ ту. Андрей пораньше садился за книги, чтобы вечерком, по уговору с мамой, съездить к товарищу. Таня садилась за пианино и' прилежно разучивала этюд. Бабуля — Евдокия Ивановна хлопотала по хозяйству. Ничего как будто не из­ менилось. И все же изменилось! Что бы ни делал каждый, он ни на секунду не отвлекался от мысли: «Он в Космосе». И, что говорить, не отважный космонавт неотступно стоял у них перед глазами, а отец, муж, сын. И ничего не подела­ ешь с собой, когда затихает дневная су­ ета и пора бы уже заснуть, а в душу закрадывается тревога, непрошенно ле­ зут в голову мрачные мысли, горько вспоминаются те, что не вернулись... Жена моряка, жена летчика, жена космонавта. Им «надо уметь ждать» — так применительно ко всем людям запи­ сал в своем дневнике Волынов. Ждать нелегко. Тут тоже нужна тренировка. Это понимают в Звездном и те, кто уже испытал тяготы ожидания, и те, кому они лишь предстоят. И потому они «сплачиваются» вокруг ожидающих, не