Сибирские огни, 1977, №1

Беляев поставил задачу: научиться оценивать генетическую основу стрес- сорности на крысах и перенести потом накопленный опыт в практику — ис­ пользовать результаты для селекции коров, свиней в условиях крупных жи­ вотноводческих комплексов, ферм-фаб­ рик. Этот фактор — индустриализация жи­ вотноводства — заставляет сегодня за­ думаться многих специалистов. Архи­ текторы — в поисках внешнего облика и внутренней планировки ферм, механи­ заторы разрабатывают новые системы машин для подготовки и раздачи кор­ мов, для дойки, для удаления навоза, зоотехники-селекционеры ставят целью выведение коров с выменем, удобным для механического доения, с крепкими копытами, хорошо приспособленными для содержания на решетчатых полах, агрохимиков заботит то обстоятельство, что с индустриализацией животновод­ ства изменяется состав навоза: он стал жидким, в нем отсутствует солома, ко­ торую употребляли в качестве подстил­ ки, нет микробов, которые развивались в соломе, и, как теперь его использо­ вать, не очень-то ясно, ибо поливать им поля и дорого, и сложно... Генетики подходят к проблеме со сво­ их позиций: их интересуют поведенче­ ские резервы обитателей будущих ферм-фабрик, возможности их адапта­ ции. Американцы как-то поставили дураш­ ливый эксперимент: поместили клетку с пятью добровольцами в обезьяний за­ поведник. Обезьяны вели себя так, как посетители зоопарка: окружили клетку и принялись кормить ее обитателей. Что же, человек, ради удовлетворения своего любопытства, может на какое-то время поменяться местами с животны­ ми, ему это ничем не грозит. Увы, для животных создание «человеческих усло­ вий» чревато целым набором неприят­ ностей. Английский ученый Мак-Кэрри- сон на протяжении ряда лет исследовал крыс, обезьян, морских свинок, которых кормил пищей, приготовленной по че­ ловеческим рецептам. У подопытных животных обнаружилось около шести­ десяти недугов из числа тех, кои му­ чают «царя природы»: желудочно-ки­ шечные расстройства, сердечно-сосуди­ стые, урологические и кожные болезни (включая облысение), болезни глаз и зубов, нервные расстройства и тому по­ добное. Конечно, никто, слава богу, не собира­ ется переводить всех домашних живот­ ных на человеческий рацион, однако о весьма тонкой чувствительности их к параметрам условий обитания не заду­ маться просто нельзя. Взять тех же коров. Оказалось, коровы не любят есть в темноте, корм в этом случае хуже усваивается организмом; при хорошей освещенности кормушки на выработку килограмма молока требуется на целую треть меньше пищи. Выявилось также, что коровы очень чувствительны к составу воздуха, котр- рым им приходится дышать в коровни­ ке: если помещение хорошо проветрива­ ется, удои повышаются. Биологи проверили воздействие на ре­ гуляторные центры пищеварения успо­ каивающих средств: попробовали ввести их в мозг — в те отделы, которые регу­ лируют пищеварение. Подопытные овцы и телята стали поглощать в десять раз больше корма, чем контрольные, и рез­ ко прибавлять в весе. Своеобразный этот антистресс говорит о многом. Но подобными способами мож­ но избавить от стресса десяток лабора­ торных животных, а чтобы успешно бороться с ним в масштабах многомил­ лионного стада, нужна иная вооружен­ ность. Поисками такого вооружения и заняты академик Беляев и один из его учеников Павел Бородин. Они изучают, как наследуется сила стрессовой реак­ ции, как проявляется этот признак у потомства, каков порог реакции на стресс у представителей различных генотипов. Стресс многоплодных животных осо­ бенно пагубен в период беременности: повышается смертность эмбрионов. Правда, об этом уже было известно. Зато не было известно, что эмбриональная смертность При стрессе находится в пря­ мой зависимости от генотипа. Такой вывод получен впервые. Вывод основополагающий: научив­ шись оценивать влияние стресса на представителей того или иного генотипа, можно с помощью целенаправленного отбора по поведению вывести породы одомашненных животных (тех же сви­ ней, например), чей генотип позволит противостоять любым стрессовым ситу­ ациям и не снижать, плодовитости. Отбор по поведению, изменение пове­ дения в желаемом направлении на на­ следственной, генетической основе таит в себе еще не осмысленные до конца возможности. В одной из свердловских школ пяти­ классникам была дана тема сочинения: «Что бы ты сделал, если бы стал вол­ шебником?» Отвечая на этот вопрос, Володя Г. написал: «...Я бы сделал так, чтобы, когда учи­ тельница на нас закричит, доска бы па­ дала со стены на пол и, пока она не пе­ рестанет кричать, не становилась на место». Вот бы задать такой же вопрос гену — что сделал бы он, став волшебником? Пожалуй, он мог бы пообещать, что сде­ лает всех учительниц добрыми, чтобы избавить маленьких землян от коверка­ ющего психику стресса. Ну, а вернее всего, он ответил бы так: «А я и есть волшебник, только вы, люди, не научи­ лись использовать мои способности!» Беляев уверен: научимся! Окончание следует.