Сибирские огни, 1977, №1

всплеснув руками, встретила его Ольга Алексеевна. — Ничего, Олечка, ничего,— шепотом ответил он жене, разуваясь на пороге.—• Вот еще несколько дней, и заживем опять по-человечески. — Который год ты мне это обеща­ ешь?.. — Ну, уж на этот раз — точно! — по­ обещал он и, наскоро поужинав, отпра­ вился в спальню. Уснуть так и не удалось. Утром пред­ стояло потолковать со свободными от работы вахтами. Как еще убеждать, о чем говорить? Калиничук хорошо знал свое дело, умел работать с людьми. В Крыму ру­ ководил участком буровых работ. Раз­ рез грунтов там был значительно слож­ нее, чем здесь, в Сибири. Постоянно интересовались опытом лучших про­ мыслов страны, перенимали, что можно было. И люди к этому привыкли. А здесь почему-то не особенно утружда­ ли себя внедрением новинок... И вскоре он понял почему: для освоения нового необходимо было останавливать на ка­ кое-то время производство, а значит, терять драгоценные «метры». При на­ пряженных нынешних планах никто об этом и слышать не хотел. К тому же люди в бригаде были очень разные. Одни приехали, что называется, по зову беспокойных сердец, ясно осо­ знавая, на что они идут. Другие бежали в свое время от семейных разладов, не­ удач на работе — только бы поскорей. И подальше! Многие из этих по-своему «открыли» новый для них край, успели его полюбить, нашли себя в новых кол­ лективах, обзавелись семьями. Третьи были просто романтики. Их влекли в Сибирь звонкие названия — Нефтеград! Промысел! Самотлор! Всех надо было понять и «привести к общему знаменателю», который по-ка- линичуковски звучал примерно так: вы­ сокая дисциплина труда, коллективизм, подчинение личных интересов общест­ венным. Василий Григорьевич старался по-че­ ловечески понять каждого. И того, кто приехал сюда, чтобы на какое-то время сменить обстановку, он пытался всеми силами заинтересовать, удержать в бригаде, если, конечно, это хороший специалист, а не разгильдяй какой-ни­ будь, не рвач. Понимал мастер и того, кто хотел «укрепить» материальное по­ ложение семьи: он совсем не верил в псевдогероизм идеалистов. Ему ближе и понятней был герой-рационалист — ква­ лифицированный рабочий, который знал себе цену, весь отдавался работе, но и требовал для себй хорошей оплаты труда, жилья и других посильных ус­ ловий. Но никогда мастер не мог и не хотел понимать тех, кто за рублем н е ’ видел радости труда, не горел, не ликовал вместе со всеми в дни общих удач, был равнодушен к неудачам, признавал только свои личные интересы и при первых же трудностях скисал, начинал подыскивать другую работу. И все же попадали в бригаду и «слу­ чайные пришельцы», и отъявленные рвачи, и отпетые пьяницы. Как-то заехал мастер на буровую — привез долота, кое-какие запчасти. Ра­ ботала смена опытного бурильщика Мо­ нахова — вела подъем труб. Ни один бурильщик не умел выполнять спуско­ подъемные операции так быстро, как это делал со своей вахтой Монахов. Вот и теперь, не доходя до бурильного стан­ ка, Василий Григорьевич остановился, чтобы полюбоваться работой бурильщи­ ка. И вдруг ему показалось, что движе­ ния Монахова какие-то нечеткие, более того, неуклюжие. «Да он ли это?» — усомнился мастер. Подошел ближе: нет, он самый. — Ты как чувствуешь себя, Николай? Не болен случайно? — Нор-рмально,— не оборачиваясь, отозвался Монахов. Почуяв недоброе, Калиничук прибли­ зился вплотную, взял бурильщика за рукав, резко повернул к себе. Из-под мохнатых бровей смотрели безразлич­ но-пьяные глаза. — Да как... как ты можешь?! Как... ты смеешь! — А что такого? Я ж с-самую ма­ лость... За Толькин день рождения! Не бойс-ся, все будет нор-рмально! — Немедленно... сию же минуту ос­ тавь буровую,— Калиничук даже расте­ рялся от неожиданности. Но тут же взял ,Себя в руки и, обращаясь к по­ мощникам бурильщика, решительно крикнул: — Прекращайте работу! — А что же, буровая будет стоять, значит? — вызывающе выдавил Мона­ хов. — Буровая будет стоять до приезда следующей вахты! — ни к кому не об­ ращаясь, твердо ответил Калиничук и направился к машине. — И уйду! Возьму и уйду! — кричал вслед бурильщик.— Меня, хочешь знать, любая бригада возьмет, понятно?.. Ещ-ще и спасибо скажут! Весь следующий день Монахов ходил мрачнее тучи. Когда собрались вахтой обсудить случившееся, он все еще пы­ тался оправдываться: дескать, работа у нас тяжелая... — Верно, тяжелая,— согласился ма­ стер.— Но и опасная! Тут трезвый-то гляди в оба. Да тебе ли об этом расска­ зывать. Слушал Монахов молча, иногда воз­ ражал — лениво, «для формы». Потом беззлобно сказал: — Ладно, будет нотации читать. Не маленький, и так понимаю. Сказал: не буду больше пить на работе — значит, не буду! ...И вот теперь Василий Григорьевич как бы заново пережил первые встречи с каждым членом . бригады, попытался сравнить тех загадочных и безликих