Сибирские огни, 1977, №1

Почти всю дорогу он сидел, запрокинув голову назад и скрестив руки на груди. Ни качка, ни тряска его не беспокоили. «Ну сколько можно спать?» — маясь от скуки, подумал я и откровенно заглянул ему в лицо. Наши взгляды неожиданно встретились. Надо было заговорить. — Стрежевской?— спросил я. — Стрежевчанин,— лениво поправил он, не меняя позы. — И давно?.. Мой сосед, судя по всему, не очень был склонен к беседе. Он громко зев­ нул, смерил меня взглядом. Однако от­ ветил: — Какая разница... Все равно скоро сматываюсь. Набурился досыта,— он по­ лоснул ладонью у подбородка.— Покор­ мил комаров. Хватит! — Буровик, что ли? — обрадовался я. — Навроде того... — Так я же к вам как раз и лечу. К вашему Калиничуку. Знаешь, небось? — Ну, знаю,— и, взглянув на меня не то с недоверием, не то с любопытством, поинтересовался: — А ты чти, сродст­ венник ему будешь? — Да нет. В глаза его еще не видел. По заданию редакции... — A-а, корреспондент. Ну, ну... Не ус­ пел приехать, про него уже и в газетах, и по радио. Уши прожужжали. Другие вон сколь вкалывают — им ничего. А ему уже и «почетного» дали! — А что, по-твоему, «Почетного неф­ тяника» ему зря присвоили? — осторож­ но поинтересовался я. — Да уж не знаю, зря или не зря. Только долго он здесь тоже не задер­ жится. — Это почему же? — А потому! Поразогнал всех. А ра­ ботать один, что ли, будет? — Так уж ни за что и разогнал? За дело, наверно... — За дело? — мой собеседник ожи­ вился.— Ни за какое не за дело. Одно заладил: пьете, говорит, много. А кто не пьет? Кому не подают... Не на работе же пьем, а дома. Кто запретит? А мне, говорит, безразлично, пьяный ты или с глубокого похмелья — все едино не ра­ ботник. Вот я ему и говорю: это что же, и выпить уже нельзя? Всегда можно было, а теперь нельзя?.. — Так, выходит, ты у Калиничука работал? — Навроде того... — он безнадежно махнул рукой и. отвернулся. Да и мне, по правде говоря, не хотелось продол­ жать этот разговор. Сквозь обрывки облаков ударило солнце, потом в салоне вдруг стало сов­ сем темно, за бортом глухо зашуршало, и самолет, вынырнув на чистый про­ стор, упруго повис над сумрачной пу­ стотой. ...В Стрежевой — новый поселок неф ­ тяников на севере Томской области — я летел не впервые. И всякий раз пред­ чувствие встречи с поселком, который возник и вырос у меня на глазах, вы­ зывало радостную тревогу. Я хорошо помню тот день, когда мы с кинооператором, сопровождая группу проектировщиков из Москвы, сошли с катера на берег таежной речки и тут же увязли в зеленовато-коричневой жиже. Проектировщики ушли осматривать ме­ сто под будущий поселок. Полдня они месили болотную грязь, морщились, проклиная мошкару. Однако вернулись на катер возбужденные, горячо спорили и даже нахваливали этот затерявшийся клочок безжизненной земли. Помню, как студенческий строитель­ ный отряд Жени Медведева проклады­ вал от берега реки первую лежневку, как потом осторожно ползли по этой зыбкой дороге доставленные на баржах автомашины, бульдозеры, экскавато­ ры •—• мимо удивленных делами своих рук строителей, мимо наскоро сбитого щита с издевательской надписью: «Не уверен — не обгоняй!» Наконец, помню самую первую улицу поселка и самый первый пятиэтажный дом из кирпича, возведенный комсо­ мольско-молодежным управлением, воз­ главляемым тем же Евгением Медве­ девым... Не раз я бывал в Стрежевом и после. Каждая новая поездка приносила новые знакомства, открывала удивительных людей. Некоторые из них становились героями наших телеочерков. Первый строитель Стрежевого Евгений Медве­ дев, бригадир каменщиков Николай Ба­ ланда, буровой мастер Андрей Вохмин, буровики Семен Суетин, Алексей Стрельцов, геологи, геофизики, про­ мысловики... Теперь круг моих знакомых должен был пополниться еще одним новым именем. Калиничук... Буровой мастер, прибывший с крымских промыслов. «Почетный нефтяник». Что я о нем знал еще? Ничего. А что, если... что, если он и в самом деле один? Резок. Крут. Разо­ гнал бригаду, а теперь мается. Ведь разбрасываться такими парнями, как этот... Я взглянул на попутчика. Тот спал. Сильные руки, разрисованные татуи­ ровкой, все так же лежали на груди. Нет, эта личность не внушала мне дове­ рия. И все же... состоявшийся разговор внес некоторую смуту в стройность моих планов, поколебал мою уверен­ ность. Самолет повис над поселком. Мой со­ сед зашевелился. А я, жадко припав к холодному стеклу иллюминатора, ста­ рался отыскать там, на земле, знакомые места, первую улицу поселка, назван­ ную именем Ермакова — одного из пер­ вооткрывателей томской нефти, погиб­ шего при исполнении служебных обя­ занностей. Но так ничего и не нашел: подо мной лежала какая-то совсем не­ знакомая земля. Бугристую ладонь ее аккуратно расчертили линии улиц, неф ­ тепроводов, дорог — линии жизни, мно