Сибирские огни, 1977, №1

Оторванные от родной страны, они уже давно испытывали острый литературный голод. Новинки русской прозы до них доходили редко, томики Пушкина, Некрасова, Надсона, Гете и Гейне, взятые с собой, главным образом, для надобностей шифровки писем, были всеми — про себя и вслух — перечитаны от корки до корки много раз. И часто сти­ хи, знакомые с детских лет, здесь, на чужбине, волновали, как новые. — И что же там в газете? — живо спросила Надежда , повертыва­ ясь от камина.— Что-нибудь в связи с предстоящим двадцатипятилети ­ ем со дня смерти? — Д а . И какому-то чудаку зап ало в голову проверить, не устарел ли Некрасов? Не отжили ли свой век его стихи? — Некрасов отжил?! — снова оглянулась Елизавета Васильевна,— Д а кто же это мог выговорить? И неужели всерьез?! — Настолько серьезно, что редакция д аж е попросила ответить на этот вопрос литераторов и художников. Бунин ответил: «Я очень люблю Некрасова». — А разве можно его не любить? — перебила Елизавета Васильев­ на.— С юных лет живем с его стихами в сердце. В них — народная жизнь со всеми ее печалями и простыми радостями. — Совершенно верно! — подхватил Владимир.— Мы в детстве до­ ма состязались, кто скорее и больше выучит стихов Некрасова. И на его стихах взросло целое поколение революционеров!.. Д а ,— продолжал он о газетных строках,— Чехов как бы вторит Бунину: «Я очень люб ­ лю Некрасова, ув ажаю его, ставлю высоко». А о том, что поэт уже от­ жил или устарел, по мнению Чехова, не может быть и речи. — Иначе он и не мог ответить.— Позабыв об огне, Елизавета Ва­ сильевна встала, повернулась спиной к камину.— Зн ае т народ. Жа ль , что нет под руками ни одной его книги. — И кто там еще? — спросила Надежда . — Леонид Андреев. Сначала написал, что он вообще не любит сти­ хов, что ему трудно их читать... — Это Некрасова-то трудно?! — хлопнула руками от удивления Елизавета Васильевна. — О Некрасове сказал , что теперь его читают меньше, чем рань ­ ше, а у в ажают больше, чем прежде. Вот так. А самый великолепный ответ дал Репин. Я переписал для вас.— И Владимир Ильич прочел , на узеньком листочке: — «Сколько бы ни иронизировали эстеты, скептиче­ ски гримасничая над поэзией Некрасова, воспитательное значение поэта- гражданина велико и вечно. И если анархия мысли, вовлекшая наше полуобразованное общество уже в декадентство, не сведет русское ис­ кусство к слабоумию, т о разумное общество всегда будет с великим по­ четом относиться к своему могучему поэту». — Молодец Илья Ефимович! — Н а д еж д а приняла листочек, чтобы потом перечитать на д о с у г е ^ Спасибо, Володя. — Когда я читал это, мне, прежде всего, вспомнились бессмертные строки, посвященные памяти Добролюбова: «Какой светильник разума угас! Какое сердце биться перестало!» Лучших строк о поэте я не знаю. — А о женщинах у Некрасова... О простых крестьянках... Помни­ те? — Ели завета Васильевна выпрямилась, как на эстраде: Есть женщины в русских селеньях С спокойною важностью лиц, С красивою силой в движеньях, С походкой, со взглядом цариц... •— Никто не мог написать ничего равного. Н а д еж д а подхватила звучным голосом, прерывавшимся от вол­ нения: