Сибирские огни, 1976, №12

М Ы - И М : — Значит, вы продолжаете настаивать, что Иисус Христос был на самом деле?.. Ну а чем вы объясните такую особенность новозаветного образа Иисуса? Образ этот в Евангелиях проходит эволюцию не от чело­ века к богу, что, казалось бы, логично, а наоборот — от бога к человеку. Чем раньше написан тот или иной новозаветный текст, тем более Иисус там выглядит богом. И наоборот. Чем более поздний документ, тем более Иисус предстает человеком во плоти. Так, установлено точно, что Еванге­ лие от Марка старше Евангелия от Матфея. Марк был уже источником для Матфея, да и для Луки тоже. И вот у Марка Иисус более бог, чем человек. Получается в некотором роде скандал. Получается, что после­ дующие поколения постепенно « припоминали» такие подробности, каких не знали предыдущие. Из каких, интересно, складов памяти черпали по­ томки эти подробности, эти детали?.. Да из тех складов, которые называ­ ются религиозной фантазией. Туманного, абстрактного Иисуса эта фан­ тазия постепенно конкретизировала. Он обрастал деталями, подробно­ стями, его как бы лепила фантазия первых христиан... Какой же тогда, спрашивается, может быть разговор о том, что он, Христос, был на са­ мом деле?.. IX Да, впереди были целых два дня и две ночи, и прошли они словно бы в каком-то странном сне. Климов и Лина перестали замечать море, людей, дельфинов, окружающие горы, руины крепости; забыли о том, что это как-никак Генуэзская крепость, как-никак памятник древности, и надо бы его осмотреть хотя бы... Ничего этого им и в голову не приходи­ ло, обо всем они забыли, у них началась «игра»... Здорово уже отдохнувшие, загорелые и «одичавшие», они сравнялись в возрасте, исчезли те семь лет, что нет-нет да и разделяли их раньше; оба были сейчас как молодые, проворные животные, резвящиеся на про­ сторе. Тут было и обливание друг друга холодной водой, и кидание друг в друга камешками, и щекотание, и сплетенье рук, и барахтанье на песке, и изнеможение от смеха, и снова тысячи прикосновений, тысячи глупо­ стей, которые доставляли обоим какое-то пьянящее удовольствие. Что с ними происходило, если попытаться объяснить со стороны, осмыслить посторонним умом?.. С Линой произошла, пожалуй, раскован­ ность. Она охватила обычно сдержанную Лину после отъезда старшей сестры; Лина превратилась в живую, во плоти и крови девчонку. Она как бы опустилась с каких-то своих, не понятных Климову, облаков на землю и удивилась — до чего же хорошо!.. И упивалась морем, солнцем, соле­ ным воздухом и своими шалостями, проказами, словом, «игрой» с Климовым. Ну, а Климов? Если бы он мог остановиться на миг и спросить себя: да что такое со мной? Да я ли это, вполне взрослый и трезвый мужик? Если бы такое возможно было, то он бы очень удивился, не узнал бы себя. Он ли это, тот самый Климов, благополучный, процветающий холостяк, которому ничего не стоило «закадрить» очередную «подругу сердца»? Подумать только — он спит с красивой юной девушкой в палатке на берегу южного моря и даже ни разу не обнял ее!.. Расскажи кому, так рассмеются, мол, кончай сказки говорить!.. Но в том-то и дело, что Климов не был в состоянии остановиться, одуматься и трезво взглянуть на себя со стороны. Он видел только Лину, веселую, живую, загорелую, видел перед собой скорее чудо-девочку, чем 4 . Сибирские огни № 12.