Сибирские огни, 1976, №12

че Двух дней после поездки за грибами не смог онвыдержать, по мчался к Лине домой и... встретил унеемолодогочеловека... ’ то Лина явно растерялась. та — Знакомьтесь,— еле слышно сказала она, вводя Климова в ту са мую «девичью» комнату, куда обычно приглашался Климов. В кресл у там сидел, как сразу же понял Климов, тот самый Сережа, который ещ чт «со школы»... п — Сергей,— назвался он, и голосок у него был «ангельский», то ненький и слабый. од «Щенок!» — подумал Климов, чувствуя себя почти огромным щ сравнению со щупленьким Сережей. «Раздавлю!» — решил Климов, ка| в тисках сжимая поданную руку. с И началось между ними состязание не состязание, а так, нечто похо ч жее на бой петухов... Оба изо всех сил старались показать друг пере/ л другом (а скорее — перед Линой), что один умнее другого, один осве п домленнее, остроумнее другого... о Лина была тут же, сидела, опустив глаза, нервничала, а они пла го стались. Один заводил разговор о живописи, и другой должен был под Т хватить разговор и усиленно показывал, что и он не лыком шит, и он зна к ет Делакруа, Хирохито и прочих. Один перескакивал на спбрт, и другой должен был тотчас же вспомнить, какая нога у Олега Блохина сильнее: м; левая или правая. Потом пошло о музыке, о песнях, о литературе и шлс в с переменным успехом: то Сережа взахлеб перечислял романы, которые п перечитал за последние годы (и тут Климов был «бит»), то Климов, лов- О ко переведя разговор на автомобили, безошибочно называл марки но- н вейших американских машин и рассуждал о достоинствах и недостатках к модели «Мерседес-Бенц». То Сережа рассусоливал о мотивах одиночест­ ва в поэзии Надсона, то Климов вспоминал имя ударника в ансамбле с «Ройял-Найтс»... Видя, что оба становятся все более и более злыми, Лина стада на- Л мекать, что им с Сережей нужно куда-то идти, а посему не пора ли, мол, прекращать... («Не пора ли мне,— подумал Климов,— убираться?..») л О, как ненавидел он ее в эти минуты! Как ненавидел! Как презирал за р взвинченность, за эти постоянные отлучки куда-то в другие комнаты; за ее многозначительные взгляды на Сережку, взгляды, смысл которых в можно было понять только так: кончай, мол, этот разговор, и давай л смотаемся побыстрей... о В конце концов Климов начал понемногу справляться с собой, при- е обретать утраченную было способность соображать. Мало-помалу к Р нему приходило осознание своего дурацкого положения; и помимо един- ственного желания «смять, задавить, растоптать этого паршивца» появи­ лось и другое чувство. Это же унизительно, черт побери,— сказал он себе.—Унизительно видеть в этом «сморчке» своего соперника, унизи- тельно вообще здесь быть. Словно выпрашиваешь что-то. Такое чувст- 3 во шевельнулось в нем, и тогда он встал и, ни слова не говоря, ушел. А час спустя уже лежал навзничь на своей неразобранной кровати к и вроде бы слушал музыку из стоящего рядом на тумбочке магни- тофона... < Медленно поворачивались катушки, медленно ползла узкая коричне- вая лента, подрагивали темные лепестки в зеленом стеклянном глазке ап- к парата, лилась негромкая музыка. Это была нездешняя музыка, в ней чудилось Климову то горячее дыхание джунглей, дикие ритмические г пляски Африки, то был в мелодии зной раскаленной пустыни, скажем, Сахары или Такламакан,— пустыни с далекими силуэтами верблюжьего каравана ... То виделся Климову горизонт теплого южного моря, а на этом горизонте — синие неясные острова с каким-нибудь этаким назва- я нием вроде Галапагос... А то вдруг чувствовался в мелодии холод косми- 4 e