Сибирские огни, 1976, №12

разговор, проводя разделение лириче­ ской и исповедальной прозы. Не мог, конечно, и В. Шапошников обойти лирической прозы и ее особенно­ стей при рассмотрении книг серии «Мо­ лодая проза Сибири». Однако критик не посчитал нужным особо выделить эту проблему, основательно разобраться в сегодняшних спорах,— попросту пробле­ ма лирической Прозы не звучит в его статье. А на практике он сталкивается с произведениями такого характера, хотя бы с «Сибирскими повестями» А. При- ставкина. И тогда в адрес писателя раз­ дается упрек, никак не учитывающий характер и особенности лирической про­ зы: «Приставкину,— пишет В. Шапош­ ников, — вполне достаточно разового единственного поступка, чтобы составить твердое мнение о человеке». Можно принимать или не принимать лирическую прозу, но в любом случае необходимо учитывать ее специфику, которая как раз в том и состоит, что пи­ сатель не выстраивает длинный ряд ар­ гументов в пользу того или иного выво­ да. Он выхватывает наиболее характер­ ный эпизод и высвечивает его. Разуме­ ется, бывает, в чем упрекнуть и такого писателя. Скажем, в том, что он избрал далеко не характерный эпизод, недоста­ точно ярко раскрыл его, но упрекать в том, что писатель, автор лирического произведения, судит по одному эпизоду о человеке — в таком случае неправо­ мерно. Что ж, скажет читатель, известно ведь, что литературоведение обогащает крити­ ку.. Однако не надо спешить на этом ос­ новании с односторонними выводами, что критика всегда и везде выступает в отношении к литературоведению как благодарная и внимательная ученица. Это далеко не так. Критике, как правило, чужд подход к произведению литературы как к бес­ спорной данности. Фигурально говоря, литературоведение с большей силой по­ казывает, как сделано произведение, а критику всегда острее интересует вопрос, из чего оно сделано. В книгах наших авторов обе эти тен­ денции представлены с достаточной яс­ ностью. В книге В. Шапошникова не обходится ни один мало-мальски развер­ нутый разговор о том или ином произве­ дении без сравнения конфликтов, полу­ чивших свое воплощение в произведе­ нии, с конфликтами нашей действитель­ ности. Порою это констатация согласия с автором, чаще — споры с ним. Так, оценивая в общем довольно высоко по­ весть П. Киле «Идти вечно», В. Шапош­ ников пишет: «Однако, сосредоточив главное внимание на внутреннем мире героя, автор невольно сделал его «чи­ стым интеллектуалом», искусственно изолировал от окружающей среды. Создается даже впечатление, будто уни­ верситет и годы учебы ничего не приба­ вили к духовному образованию Филип­ па, настолько «автономен», обособлен он и от друзей-сокурсников, и от преподава­ телей. Автор упорно оберегает своего ге­ роя от всяких столкновений, не «впуты­ вает» его ни в какие конфликты, нигде не дает ему возможности показать «в де­ ле» свои высокие нравственные качест­ ва. Понимаю, таков был замысел автора, и отсутствие всего выше перечисленно­ го — лишь строгое следование этому за­ мыслу. Но все же хотелось бы видеть Филиппа отстаивающим свои убеждения не только с помощью логических умоза­ ключений». В статье «Дела семейные, дела сердеч­ ные» критик категорично оспаривает иных авторов, в произведениях которых за любовь выдается все: «и случайная связь, и мимолетный флирт, и «однора­ зовый блуд». Однако не только в таких резких суждениях проявляется принци­ пиальная позиция автора, она четко про­ слеживается в каждом отступлении в. статье о военной прозе «Шедшие в ата­ ку», даже в пересказе каких-то эпизодов произведения (статья «Хори и Калинычи X X века»), в любом компоненте каждой из критических статей. Нет, не найдем мы у В. Шапошникова суждений двойст­ венных, где воздается должное, как го­ ворится, и нашим и вашим. Что греха таить, такие статьи и рецензии не так уж редки в нашей практике. В общем о критической манере В. Ша­ пошникова следует сказать, что она от­ личается непринужденностью суждений и анализа, разговор здесь, что называет­ ся, идет на равных с писателем, т. е. ни­ чего в анализируемых книгах не берет­ ся на безусловную веру, каждая деталь художественного произведения испыты­ вается «на крепость» и верность дейст­ вительности. В. Шапошникову, например, как и читателям повести А . Черноусова «Эки­ пажи готовить надо», импонирует увле­ ченность писателя своим героем — нова­ тором в педагогике Кувшинниковым, но критик не спешит вслед за автором при­ зывать педагогов работать «по Кувшин- никову»: «Опыт работы молодого вожатого, безусловно, интересен и заслужива­ ет внимания,— пишет критик,— однако рекомендовать его в качестве панацеи от всех бед в современной педагогике, как то делает автор, пока рановато. Ибо пе­ дагогика действительно «особое произ­ водство», как метко выразился однажды Василий Васильевич Князев, и одним- двумя «рацпредложениями» всех про­ блем здесь не решить». Все это придает статьям В. Шапошни­ кова острую полемичность, которая, од­ нако, нигде не оборачивается самоцелью и тем более далека от развязности и хле­ сткой бойкости. Одно лишь следует за­ метить при этом: в суждениях о том или ином писателе критику необходимо с большей тщательностью учитывать уже имеющуюся критическую литера­ туру. Порою это необходимо не только* в полемических целях.