Сибирские огни, 1976, №12

...За это родство с океаном, с многоликой планетою всей благодарны нежданной, желанной пролетающей стае гусей. Г. Кругляков — автор «Зеленого архи­ ва», «Лунного поезда» и «Окжетпеса» — поэт со своей, ярко выраженной манерой письма, со своим отношением к образно­ сти. Читателю, который привык в поэзии к иному стилю и ценит в стихах прежде всего «простоту», многие художествен­ ные тропы поэта могут показаться вы­ чурными, алогичными. Несколько лет назад даже в «Литературной газете» по­ явилась по этому поводу фельетонная реплика (при этом произошла некоторая неувязка между отделами редакции и были, в частности, высмеяны стихи, ра­ нее в самой же «Литгазете» и опублико­ ванные). Но для читателя, не спешащего осмеять незнакомое и прошедшего шко­ лу образности у Хлебникова, Маяков­ ского, Пастернака, Мартынова, скоро станет ясно, что «нелепость» иных обра­ зов Г. Крутлякова — на самом деле лишь свежесть взгляда, выявляющего в пред­ мете, явлении то, что другому сразу не­ заметно. Как, например, в стихотворении «Цапля»: Медленны, медленны взмахи крыльев вблизи от земли, как из огромной рубахи ноги свисают твои. Но порой автор «Окжетпеса» все же переоценивает силу своей наблюдатель­ ности, не проверяет увиденного и запе­ чатленного «линейкой» — а без этого, увы, не обойтись. Я не буду придираться к тому, что в стихах «Свисали четыре босые ступни» эти ступни меж собой «болтают» (автор дважды повторяет это), хотя такая метонимия меня отнюдь не восхищает: у ног в жизни есть задачи все же важней болтовни. Но то, что в од­ ном случае эти говорливые ступни сви­ сают н а д рекой, а тут же рядом о них сказано, что они- едва достигают «песча­ ного дна»,— это уже неоправданная не­ брежность. И так у Г. Крутлякова не раз. Если же говорить о книге в целом, то поэт прав в своей автохарактеристике: «Я краски люблю яркие, сочные. Я их ловлю, как блики солнечные». Яркими красками рисует Г. Кругляков картины истории и природы, которые не могут оставить равнодушными нас, людей по­ следней четверти X X века. П. КОСЕНКО Борис Полов. Кир из «Порт-Артура», Ново­ сибирск, Ззп.-Сиб. кн. изд., 1975. Наверное, читатель несколько удивит­ ся. заметив на титуле небольшой по объ­ ему книги Бориса Попова «Кир из «Порт- Артура» подзаголовок — роман. Не стоит скрывать: мы любим роман за обстоятельность, неторопливость мно­ гопланового повествования, за особый эпический размах. Так же, как ценим роман, прежде всего, за отражение этап­ ных событий социального характера, за глубину жизненных конфликтов, за «широкоформатный» охват действитель­ ности, судеб людских, судеб народных.» Отвечает ли книга Б. Попова, так внешне не похожая на роман, законам жанра, его высоким требованиям? Автор переносит нас в мир дореволю­ ционного детства, показывает своего юного героя в первый год Октября. Чув­ ствуется определенная автобиографиче­ ская струя в этом повествовании. Пре­ дыдущая книга Б. Попова «Это ты, мо­ лодость» также была вся построена на материале «путешествия в собственную молодость», молодость комсы: яростные схватки с кулачеством, агитпоходы, слу­ жба в рядах Красной Армии - Мальчик, по имени Кир (столь замыс­ ловато нарек его при крестинах подвы­ пивший поп),— из предместья' сибирского города. Зовут эту городскую окраину по- разному: многие — «Нахаловкой», а ин­ валиды и их семьи — «Порт-Артуром». Вот так, еще не ведая о недавней русско- японской войне, не зная ничего о герои­ ческой обороне крепости, маленький Кир приобщается к историческим событиям. «Секрет» обаяния лучших образцов ав­ тобиографической литературы как раз в том, что она постоянно открывает новые и новые заповедные уголки ребячьей души, тончайшие движения психики ма­ ленького человека и вместе с тем рель­ ефно выявляет какие-то новые грани социального устройства общества, вехи прошлого. Ибо с первых же шагов акса- ковского Сережи, Николеньки Иртенье- ва, Темы Карташева, Алеши Пешкова и Вити из «Последнего поклона» В. Аста­ фьева возникает рассказ о будущей лич­ ности, о гражданине своей страны, сво­ его Отечества. Вот почему столь разное, столь контрастное детство и отрочество этих героев волнуют нас сегодня, имеют для нас во многом общий знаменатель. В детстве нашего героя Кира есть и жаркая игра в «чижика», в «сыщиков- разбойников», есть нешуточная сабель­ ная битва с крапивой, неожиданный по­ дарок старшего друга — настоящий фо­ нарик, есть уморительный эпизод с генеральским индюком (не без участия Кира оставили «Индея Ивановича» без роскошного хвоста), есть, наконец, завет­ ная рыбалка на Оби. Словом, все, как у многих мальчишек самых разных поко­ лений. Но есть и другое. Обрывки раз­ говора родителей о том, чтоб «чаще фар­ тило», робкая мечта матери отложить хоть немного денег на собственную избу, выбраться из землянки... Кир, сидящий верхом на могутной отцовской груди, вытаскивает из косматой бороды семеч­ ки, ,по-взрослому ворчит: «Опять, окаян­ ный челт, албуз*м закусывал!» И — пристань, где отец почему-то не таскает огромных мешков и ящиков, а держит последний раз в своей широкой руке маленькую ладонь сына, обнимает мать.