Сибирские огни, 1976, №12

Я в шутку Мать на плечи посадил, Но так была она легка, Что я не мог без слез И трех шагов пройти! «Как разрумянилась-то на морозе!..— думал Климов, носясь на спутцицу,— Ишь ресницы-то в инее! А глазищи-то как блестят!..» «Кто-то будет у нее первым?.. Кто-то тронет эту «виноградину»?.. Раскрыл всю душу В разговоре... И показалось мне, Я что-то потерял, И я от друга поспешил уйти. «Галя, небось, тоже когда-то о поэзии рассуждала. Была такой же вот девчоночкой... Теперь предпочитает коньячок, сигаретку, выключили свет, и понеслась душа в рай...» ■ ЬГ|6;> ". i | «Так, значит, Вам не хочется жить?»— Строго спросил меня доктор. И сердце мое Промолчало в ответ. «И она не так уж не права, Галя,— думал Климов.— К чему, в са­ мом деле, много слов? К чему эта романтическая белиберда, этот ро­ зовый туман, если все в конце концов сведется к тому же...» Однако как ни старался Климов изображать из себя этакого «ста­ рого циника», ему-таки было приятно шагать по ядреному легкому мо­ розцу, по ночной, в морозных огнях улице; приятно слушать эту разго­ ворившуюся вдруг молчунью. Климов как бы вспоминал самого себя, свои чувства и мысли, свое состояние, когда был влюблен в Машу Ку­ ликову, самую красивую девочку девятого класса, влюблен вот так, на уровне поэзии, на уровне чтения стихов. Еще ни о чем «таком» он не помышлял тогда, еще была какая-то целомудренность— просто слад­ ко замирало сердце от одного только вида Маши Куликовой, от одного ее взгляда и звука ее голоса. Ничего не вышло из этой влюбленности. Как оно чаще всего и бы­ вает, Климов познал потом других, отнюдь не воздушных созданий, а вполне телесных, вполне во плоти и крови женщин, в ряду которых те­ перешняя Галя— последняя по времени. А Маша Куликова ушла в прбшлое, забылась... И вот теперь Климов снова шагал рядом с девочкой, слушал стихи и чувствовал себя словно бы разомлевшим от воспоминаний о самом себе, о своем состоянии влюбленности в Машу Куликову. Чувствовал Климов, что сердце сладко ноет от этих воспоминаний, ноет, будто все то время, пока не было Маши, а были только «телесные женщи­ ны»,— оно, сердце, тосковало о такой, как Маша, обо всем, что связано с нею... Хорошо-о! — вздохнул Климов полной грудью, вздохнул так, что косточки грудные затрещали. — Хотите, я вам дам почитать Такубоку? — предложила Зима, ре­ шив, видимо, что это «хорошо» относится к стихам, которые она чита­ ла.— Хотите? — Конечно! С удовольствием почитаю,— поспешил заверить Кли­ мов и мысленно рассмеялся — как все быстро получается! Вот уж ка