Сибирские огни, 1976, №12

только что сконструированный новень­ кий автомобиль, его бьют о стены, гонят на немыслимо крутой уклон, заставляют падать и переворачиваться колесами вверх. Безжалостная работа! Она требу­ ет изощренности ума, напряжения всех способностей и знаний. Торопливые одо­ брительные слова здесь считаются дур­ ным тоном. Идет турнир — кто выищет зазор в логических выкладках? Где сла­ бина, где просчет, где ненадежен фун­ дамент? И под этим дружным напором теория обретает все более стройный вид. Уже кое-что вполне определенно можно ска­ зать о захвате двумя космическими те­ лами третьего. Вероятность его мала, но не исключена вовсе. Генрих Францевич Хильми вслед за Шмидтом строго мате­ матическим путем показал необоснован­ ность теоремы Шази, утвердившей не­ возможность захвата в задаче трех тел. Это переворот в фундаментальной про­ блеме. Под одну из важнейших идей Шмидта подведено основание из строгих и бескомпромиссных формул. Однако становится все более ясно, что захват — пока все же гипотеза и ему еще долгое время пребывать в этом качестве. Главное другое — проследить возможные пути построения планет из газопылевого облака. И работа в этом направлении все расширяется. Статьи, лекции, доклады, с которыми выступает Шмидт, увеличивают ряды сторонников его теории. Некоторые из них переходят на работу в отдел эволю­ ции Земли. Число его сотрудников рас­ тет. А с ростом отдела появляется воз­ можность и более широким фронтом атаковать проблему. А тут и болезнь как будто отступает. Летом сорок шестого и вовсе возникает надежда, что ему удастся справиться с туберкулезом. Ведь пришло время, когда все науки движутся вперед семимиль­ ными шагами. Шмидт работает над кос­ могонией, а во всем мире медики бьются над проблемами самых трудных и опас­ ных болезней. То и дело они достигают успехов. Начинает поддаваться даже пе­ чально известная чахотка. 4 августа 1946 года Шмидту передают короткую записку Президента Академии наук СССР Сергея Ивановича Вавилова: «Глубокоуважаемый Отто Юльевич! К вам приедет Л. С. Штерн перегово­ рить о возможности лечения Вас стреп­ томицином, который, к сожалению, в не­ большом количестве, привез в Москву его изобретатель, профессор Ваксм'ан из Принстона, и передал в мое распоряже­ ние... Надеюсь, что стрептомицин Вам несколько поможет». Шмидт тоже надеется. Всю жизнь именно вера в науку, в разум питала его оптимистический взгляд на мир. Он убежден, что медицина в конце концов справится и с человеческой немощью — противоестественной по самой своей су­ ти. Весь вопрос во времени. Так, может, ему повезло? Может, надежное средство появилось именно тогда, когда ему оно больше всего нужно? Новое лечение начали применять с осени, Шмидт явно пошел на поправку. Не исключено, ему и вовсе бы удалось одолеть тогда туберкулез, если бы он полупил полный курс уколов. Но к на­ чалу лечения у Шмидта части лекарства уже не было. О том, что ему отдали стрептомицин, узнали многие, и его ста­ ли наперебой просить поделиться цен­ нейшим лекарством. Сперва молодая женщина сказала, что всего одна ампула сможет спасти ее дочь. И Шмидт, выйдя в другую комнату, попросил жену: — Отдай ей, пожалуйста. Ведь ребенок. Потом приходили другие просители. Он снова виновато прятал глаза и го­ ворил: — Дай, пожалуйста, ничего, мне хватит. И, казалось, действительно хватило. Он теперь по целым неделям чувствовал себя сносно, и потому с рвением истоско­ вавшегося по работе человека набросил­ ся на космогонию, на институтские и всякие другие дела. За будущее тоже не было оснований тревожиться. Он знал, что Академия на­ ук обратилась к правительству с прось­ бой закупить в США партию стрептоми­ цина, получила согласие. И уже нача­ лись переговоры об этой сделке. Поэтому Шмидт не сомневался, что через не­ сколько месяцев, когда ему понадобится провести второй курс, лекарство у него будет. К концу зимы 1947 года он чувствует себя настолько здоровым, что решается предпринять поездку в Ленинград, о ко­ торой давно мечтал. Ленинградские аст­ рономы не раз приглашали его прочи­ тать цикл лекций о теории происхожде­ ния Земли,— она и в Пулковской обсерватории, и в Институте теоретиче­ ской астрономии, и в Университете вы­ звала много споров. Но не пускала болезнь. А ему очень хотелось поехать. Ведь в Москве он уже выступал много раз, поэтому хорошо знал и своих дру­ зей, и своих оппонентов. В Ленинграде же можно было услышать суждения многих крупных специалистов, которые еще не высказывались о его теории. Значит, но­ вые критические замечания, новые по­ пытки расшатать конструкцию. И в то же время — поиск новых сторонников. А еще хотелось в Ленинград потому, что Шмидт очень любил этот город, куда за тридцать лет до этого приехал впервые, чтобы понять, что происходит в стране, чтобы пройти основы революционной науки. Ленинградцы, узнав о согласии Шмид­ та приехать, решили использовать его «на всю мощность». Пулковская обсер­ ватория и Институт теоретической аст­ рономии устроили не просто цикл лек­ ций, а большую научную конференцию. Конференция шла пять дней — с 10 по 15 марта. Шмидт сделал три доклада, в которых излагал не только уже опубли