Сибирские огни, 1976, №12

сопереживает с любимым спортсменом. Технология, техпроцессы — вот что самое интересное в жизни, решил Климов, еще будучи пацаном, школьником. Его и в литературе, в поэзии почему-то больше всего ин­ тересовали описания какого-нибудь процесса, описание того, «как это делается». Так, в «Одиссее» его больше всего, помнится, поразило опи­ сание расправы над одноглазым циклопом. Сцена, в которой хитроум­ ный Одиссей с товарищами, решив ослепить захмелевшего циклопа, заострили мечом бревно, обуглили острый конец на огне, а затем воткну­ ли бревно тлеющим концом в глаз дремлющего великана да при этом еще и повернули бревно, как бы высверлйвая чудовищу глаз... Опи­ сание технологии, механики этого дела црямо-таки потрясло Кли­ мова. А когда учитель истории говорил о людях каменного века, показы­ вал рисунки их орудий и говорил, что эти орудия примитивные, то Кли­ мов и соглашался с учителем и не соглашался. Конечно, они примитив­ ные, эти орудия, но Климова озадачило то, что у каменного топора, на­ пример, было отверстие для топорища. Правильной формы, круглое от­ верстие. «Как они умудрялись его делать? — думал Климов о пещерных лю­ дях.— Не имея сверл, не имея станков, ничего не имея?..» Учитель в подробности не вдавался, каменный век, мол, дикость да и только. И лишь много позже, когда Климов перечитал гору литера­ туры по истории техники, он нашел эти подробности и снова был потря­ сен. Это каким же упорством и мастерством надо было обладать, чтобы обыкновенной палкой, подсыпая время от времени под нее песок и вра­ щая ее, протереть отверстие в каменном топоре!.. «Как это делается?» — вот что определило и выбор института, и вы­ бор будущей научной темы. Да и работа в мастерских... разве не инте­ ресно наблюдать, как из технически неграмотных парней и девчонок по­ лучаются люди, владеющие станком, умеющие делать на нем полезные вещи?.. Нет, Климов не знал стихов Исикавы Такубоку. — Тогда я вам завидую! — сказала Зима.— Вам, значит, еще пред­ стоит открыть для себя его стихи... Это, знаете, поэзия, ну, в чистом ви­ де, что ли... Он очень рано умер, Такубоку, в двадцать девять лет. От ту­ беркулеза, кажется. Он танки писал. Знаете, такой стих коротенький, пять строчек всего. В переводе с японского «танка» означает «короткая песня». И вроде бы ничего особенного на первый взгляд... Вот у него есть такая танка: «На песчаном белом берегу островка в восточном океане я, не отирая влажных глаз, с маленьким играю крабом». Правда же, на по­ верхности как будто ничего нет, обыкновенные слова?.. Но вот если про­ никнуться, то вдруг открывается что-то... Одиночество какое-то жуткое... Сердце одинокое в пустынном мире... «Смотри-ка,— дивился Климов, слушая разговорившуюся «буку».— Любит, стало быть, стихи...» Вообще-то Климов ничего не имел против стихов, нет. Иногда ему даже хотелось прчитать что-нибудь этакое художественное... Но ведь не­ когда, все некогда. Вот думаешь — надо бы почитать, все о каком-то романе шумят, сногсшибательная, мол, вещь. И думаешь, ну, обязательно прочту. Но то одно, то другое, глядишь—опять не до романа, опять не до стихов... Работа. Каждый день — группа, каждый день — по шесть часов занятий. Да еще преподаватели с кафедр одолевают просьбами: выточи, Степаныч, втулку для прибора — поломалась, помоги, друг, винт у микроскопа барахлит, резьба, видимо, сорвана... А кроме того, надо же работать по своей будущей теме: продумывать конструкцию прибора, проводить опыты, а вечерами еще читать техническую литературу; чи­ тать, делать выписки, чтобы быть в курсе, всегда быть в курсе...