Сибирские огни, 1976, №11

тельством. Де, мол, Советы отказываются от Сибири, требуют лишь кон­ трибуцию. — Позвольте, Роман Федорович... таких переговоров ведь у нас не было... — Кто об этом знает? Со-чи-ните, господин Оссендовский! Проводив его до двери, барон приказал дежурному офицеруз — Начальника штаба не тревожить! Вечером Унгерн с Оссендовским составляли окончательную редак­ цию письма. После пространного изложения своей миссии освободи­ теля и хвастливого сообщения о том, что скоро будет свергнута Совет­ ская власть в Сибири, Унгерн с Оссендовским писали Анучину: «Просим Вас учесть наше страстное желание видеть Вас президен­ том республики Сибири или председателем Совета Министров, в зависи­ мости от конституции. Форма правления, состав правительства предо­ ставляются на полное Ваше усмотрение. Со смертью Г. Н. Потанина Вы — единственный человек, широко популярный в Сибири. Вас знают от Урала до Камчатки и от Монголии до Ледовитого океана. С Вашим именем очень считаются и Вам лично готовы доверять наши друзья — американцы, как это Вы видите из прилагаемых писем. К Вам с глубо­ ким уважением относится наш враг Ленин (письмо седьмое). Ваша идея об Азиатской федерации имеет много сторонников в Монголии, Корее, Китае и в Индии. Вы единственный, который может объединить вокруг себя многих. Пожалейте Родину и спасите ее!» «Пока не следует до конца открывать карты перед Анучиным. Пока пусть речь идет только о Сибири,— думал барон, довольный сочиненным текстом.— Но теперь не менее важный вопрос: с кем переправить письмо? Нужен очень надежный и внушающий доверие человек. Казагранди?.. Это слишком заметный генерал. К тому же, барона уже не раз посещала мысль: не состоит ли Казагранди на тайной служ­ бе у красных? Уж слишком у него демократические замашки: спит вме­ сте с казаками, вместе с ними пьет водку и не бьет их по мордам. Впро­ чем, они, казаки, именно за это его и не уважают. Нет, Казагранди не годится. Оссендовский?.. Ему хватит и тут хлопот всякие бумажки строчить. Кого же послать?.. Не Сипайло же? Нет, нет! Анучин, наверное, наслы­ шан об его зверствах. А что, если Львова, этого аристократика?.. Конеч­ но, войскового старшину Львова! Происходит он из богатой аристокра­ тической'семьи. Его можно выдать за родственника князя Львова — это вызовет расположение Анучина. Что бы там ни болтали про Азиатскую дивизию, а тут, так сказать, самоличное знакомство с ее представителя­ ми. Да , Львова! Может быть, из него, наконец, и выйдет толк». К барону Львов попал так же, как и многие другие. По распоряже­ нию Сипайло была арестована группа белых офицеров, пойманных в Монголии. После разгрома Колчака они бежали из Советской России и не пожелали присоединиться к армии Унгерна. Навоевались по горло!.. Унгерн приказал их повесить. Львов вместе с другими был брошен в яму: Перед казнью барон вышел посмотреть на осужденных. Здесь же он заменил смертный приговор через повешение расстрелом — любил разыгрывать роль благодетеля. От проницательных глаз барона ничего не ускользнуло. Он видел, какое впечатление производит на этого краси­ вого офицера такая простая мера уничтожения человека, как поочеред­ ный выстрел в затылок. Когда очередь дошла до него, барон, приоста­ навливая казнь,’ спросил: — Ты, сосунок, чего бы желал перед смертью? Еле разжав посиневшие губы, Львов проговорила — Не оставьте мою маму... 6. Сибирские огни № И .