Сибирские огни, 1976, №11

школа. Слушателю Иннокентию Попову. На, неси скорее Гурьяну, он сейчас будет снаряжать почту. Настасья в знак благодарности звонко чмокнула Марию в щеку и выскочила из кухни, на ходу подвязывая платок. Примерно через месяц Настасья получила ответ от мужа. Тут же, в Совете, куда теперь сдавалась вся почта, обратилась к Мишке Хромому: — Ну-ка, прочитай скорее! Тот по складам начал: — Зы-ды-равствуй, моя разлюбезная Нас-тас-сья! Бла-го-да-рю те­ бя, моя ми-лая жену-женушка, за письмо. Вначале аж боялся распеча­ тывать: крутая ты у меня. Думаю, нагородишь мне по пятое число, а ты вон какое ласковое письмо отписала. Видно, не зря трешься возле ячей­ ки коммунистов, возле отряда мирового пролетариата и передового бед­ нейшего казачества и крестьянства, уму-разуму набираешься. Продол ­ жай в том же духе, моя найзаконнейшая женуш... Настасья вырвала у Мишки письмо. — Хватит! — И побежала к Дунаевой. Широко распахнув дверь и тряся письмом перед Машей, закричала: — Что.ты моему мужику понаписала?! Значит, ни одного моего сло­ ва до Кешки не дошло?! — Дур а ты, Настасья. Как можно было писать такую гадость? Ведь мужик-то твой разумному делу учится! Настасья упала на лавку и заголосила: — Головушка ты моя разнесчастная! Темная, неграмотная. Пользу­ ются люди моей темнотой сиротской и поворачивают, куды им надо... Маша подошла к печке, из загнетки вытащила чугун с кипятком, н а ­ чала сливать чай. Через полчаса Настасья, успокоившись и поразмыслив, твердо ска­ зала Маше: — Вынудила ты меня. Честное слово, обучусь грамоте. Неужто я в самом деле хуже Мишихи или старой Кузихи? 9 Коммуну, как и загадывали , организовали осенью. Председателем единогласно избрали Петра Ильича Компанейца. З а недолгое время, как он появился на селе, беднота его полюбила, а богатые казаки стали нена­ видеть, но побаиваться. Первые дни в коммуне шли нормально. Мужики.-рано утром уезжали, кто за сеном, кто за дровами. Женщины управлялись по дому и со скотом. Маша отдала дом под жилье коммунаров. Мишиха поселилась в старом зале, семья Компаней­ ца — в спальне, Ваганиха с ребятишками — там, где была лавка, Н а ­ стасья Попова — в зеленой комнате, а Маша с ребятишками — в новом зале. Остальных, то есть Михаила Гавриловича Шаньгина и Николая Васильевича Янкова, некуда было поселить. Они остались жить в своих избах, тем более, что Акулина Янкова даже слышать не хотела ни о к а ­ кой коммуне. Через несколько дней на кухню, где хлопотала Маша, заскочил крас­ ный, запыхавшийся Николай. — Хотели убить, сволочи!..— Хлопнувшись на лавку, Николай отки­ нулся к стене. Большие руки его бессильно дрожали .— Вот, мать их так... язвы! — И начал рассказывать, что случилось. ...В семье Янковых в последние дни стояла настороженная тишина. Старик л еж а л на кровати, отвернувшись к стене. Только Акулина р асх а ­ живала по избе, гремела то ведрами, то ухватом. После того, как увел