Сибирские огни, 1976, №11

русского царя, с престола не скинули. Поэтому-то и на ликвидацию ав ­ тономии согласился, народ на новые муки обрек. Вы знаете, обратился он к Дунаеву,— все китайские фирмы и ростовщики предъявили иск на уплату прежних долгов и процентов. А проценты эти в несколько раз превышают сумму долгов. Если бы араты стали их выплачивать, им бы за всю жизнь не рассчитаться. Китайцы требуют бесплатно предостав­ лять им лошадей для проезда по Монголии, бесплатно поить и кормить чиновников, которые собирают долги, забирая скот, юрты. Монголы до­ шли до крайней нищеты. Земля наша стонет от страданий и мук. Так продолжаться больше не может. Нужно организовать сопротивление. С помощью Советской России мы можем победить. — Вот об этом надо говорить народу,— заметил Дунаев.— Нужно печатать листовки и расклеивать их на видных местах. Тут же решили, что Сухэ-Батору надо устроиться наборщиком в ти­ пографию при Министерстве иностранных дел. — Тогда вы будете в курсе всех событий, происходящих в верхах. Как известно, именно в этой типографии печатаются все воззвания гене­ рала Сюя, отчеты об экономике и другие важные документы. Там вы сумеете и тайно организовать печатание листовок, прокламаций,— сказал Дунаев и посоветовал: — Только, пожалуйста, будьте осторожны. — Знаю, что за это не помилуют,— усмехнулся Сухэ.— Можно схлопотать шейные колодки, а то и «бонзу», либо «шихай». — Что это такое? — поинтересовался Иван. — О, это мучительные пытки! — ответил Сухэ.— Бонза — это когда бьют по щекам бамбуковыми палками. Через несколько ударов голова становится как шар. А шихай — когда тебя всего, начиная с головы, ис­ полосуют широкими ремнями из бычьей кожи. Редко кто выносит эти истязания. — Будем надеяться, что никто из нас не испытает их,— заметил Цебектаров.— Но нужна строгая конспирация. Конспирация и еще раз конспирация. 3 Генерал Сюй Шу-чжен в бешенстве изрыгал поток ругательств. Во всех концах города появились белые бумажонки с позорными словами, написанными от руки. Но самое возмутительное, что прокламации красо­ вались не только на здании Министерства внутренних дел, в китайской канцелярии, но д аже на двери его спальни. Сюй с кулаками набросился на китайских часовых, охранявших его квартиру: — Кто?.. Кто здесь был?! Спали, подлецы! — он бил их по щекам, по голове, а потом позвонил в штаб и велел прислать наряд. Когда тот явился, приказал арестовать часовых. Сюй бегал по комнатам, не находя себе места. «Монголы меня нена­ в ид я т— это ясно,— думал он.— Они могут убить и на улице, и во дворце Богдо-гэгэна, и дома. Могут отравить и утопить в ванне. Где он, этот враг? Кто он?.. Мой повар или мой доктор, мой солдат или сам дьявол? Везде враги. О-о, как мне жить в этой варварской стране?» К Эхе-Дагини он зашел без доклада и взволнованно про­ тянул листок: — Вы только посмотрите, драгоценная, что здесь написано. Цаган-Дари , поправив складки шелкового голубого халата, подошла к резной шкатулке, что стояла на маленьком низком столике, вынула оттуда такой же листок и, улыбаясь, начала читать: — «Долой кровавого палача Сюй Шу-чжена! Сюй поработил наш свободолюбивый монгольский народ, подкупив высшее духовенство и