Сибирские огни, 1976, №11

— Саша , что ты? — спросил Снегов.— Помочь? В номер отвести?.. Или к врачу? — Погоди,— ск а з а л С аш а .— Сейчас... Еще минутку — пройдет,— Он достал платок, вытер лицо, выдохнул резко, крутнул головой.— Язва, прихватывает... Вдруг, понимаешь, возьмет. — Т а к у тебя что — и язва еще? — бестактно спросил Снегов.— Ох, господи!.. С аша , а может, тебе масла облепихового? Я могу достать. Вот вернусь домой — смотаюсь на Алтай, а? Ты адресок давай . — Пробов ал ,— усмехнулся С аш а .— Не помогает. Т ак а я сволочная история: начинаешь язву лечить — ногам хуже, ноги лечишь — я зва от ­ крывается. Снегов помолчал. Потом спросил: — Тебе, между прочим, сколько лет? — Тридцать пять. А что? — Сашка! — Снегов з адохнулся .— Ведь ты же... Ты на пять лет меня моложе! У меня брат младший — тебе ровесник... Д а за что же это, елки?! И всё. Он соскочил с зарубки . С той самой, крохотной, которую поставила врач, налив ему рю ­ мочку. Снегова опять понесло. Он шел в аптеку, сжим ал в к а рман ах кулаки. «Вот так!.. Так!.. А нам сейчас микстурку. Д л я спокойствия! Мы сейчас здоровыми станем... Это какое ж е здоровье? Кто здоровый-то? Почему? Это, значит, когда о дорогих т е б е '— без слез, о чужих б оляч ­ к а х — без тоски сердечной, когда — в лиф т и на кнопочку? Так ведь подлое же это здоровье? Кому оно нужно? За чем ? Ж р а т ь , спать, деньги делать?.. Чушь какая-то ! Несправедливость! Почему же не наоборот? Почему вот это не здоровье, а то — не болезнь?.. Почему, когда мордой, мордой — до крови, когда душа н ар а сп ашку — то дур ак и псих? А когда в спокойных улыбочках , в те-те-те, в неискренности, как в танке, то умный и здоровый?» ...Астрид он увидел, не доходя до аптеки. Она стояла возле м а г а зи ­ на «Подарки» , р а з г о в а ри в а л а с подругой. Высокая , с распущенными волосами, в приталенном кожаном пальто. Он подошел, в зял ее за тонкую руку — чуть повыше локтя, проник­ новенно с к а з ал : — Астрид! Я помню вчерашнее. Ну, то, что вы мне ск азали . Я вас очень прошу, очень: вы верьте в хорошее. Верьте! Обязательно!.. Уже когда до говаривал , понял ,— по мелькнувшему в ее глазах , что она подум ала: ишь, мол, клеется дядечка. «Ну, и пусть,— решил ,— пусть думает! А я не клеюсь. Я не клеюсь и больше не подойду. И Скоро уеду. Может, тогда вспомнит. И поймет, что-то. Ведь не зря ж е все...» Им опять ов лад ело сумасшедшее состояние нестерпимой, л и х о р а ­ дочной любви к людям , ко всему сущему, окружающему . Но ничего конкретного он сделать не мог — сочтут опять ж е за идиота: это еще хоть понимал, сл ав а богу. Тогда он стал рисовать, как вернется домой и сразу, в коридоре еще, бухнется перед женой на колени, хоть ничем пока не провинился перед ней, если не считать вчерашних танцулек. Но — об я з ат ельно на колени. Обнимет ее ноги, скажет: «Чудо ты мое! Как же я раньше этого не знал?..» Д а нет — знал ! Почему к аждый день-то себе не в толковывал , к аж дый час, минуту каждую?! ...Через два дня Снегова отпустило. Микстуру он пить так^ и не н а ­ чал. Догорели в Юрм ал е осенние листья, р а з в е я л с я сладкий дым •