Сибирские огни, 1976, №11

Михеич ходит черный весь. Сон потерял. И чем это дело разрешится — пока неизвестно. Вогнутый мениск. Все началось с крутого перелома в судьбе Ильи Петровича Сморо­ дина. Р аб о т ал он долгое время руководителем группы. Поднимался в половине восьмого, мылся, брился, добирался до института, отстаивал день у кульмана — вот и все. Хотя нет — не все. После работы Илья Петрович любил себя м а ­ ленько вознаградить. Заходил в какой-нибудь попутный «Ветерок», где очередь покороче, и выпивал стаканчик-другой дешевого вина — «Руби ­ на» там, вермута или портвейна. Чаще, конечно, приходилось пить «Рубин», потому что портвейн, ка к считающийся менее вредным для здоровья, мужички быстро расхватывали . Ну, значит, выпьет он, суха­ риком собственного изготовления закусит (он такие сухарики приспосо­ бился делать: обж ари в ал их на сковородке с капелькой маслица- и потом еще чесноком натирал — и закуска оригинальная, и запах отби­ вает) — тогда уж и домой. Так вот, повторяем, Илья Петрович и существовал много лет. А тут вдруг назначают его ГИПом — главным инженером проекта, то есть. Ну, ГИП — это, естественно, прибавка к жалованию, неболь­ шая, каких-нибудь сорок пять рублей, а все же прибавка. Во-вторых, положение как-никак. Неудобно уже, вроде, за раСсыпухой в очередь стоять. А вдобавок еще у него как ра з в это время что-то внутренность скрутило. То ли от «Рубинов» этих, то ли от сухариков — черт его знает. И врач (хороший попался старичок, понимающий), между йрочим, с к а ­ зал Илье Петровичу: — Вы бы не налегали на вино-то, поостереглись бы. Этак ведь можно печень-то свою доканать. Человек вы, я вижу, интеллигентный — зачем вам? Другое дело — рюмочку коньячку иногда выпить. Это д аже и полезно — сосуды расширяет... Вообще-то, к врачам у нас редко кто прислушивается, а Смородин прислушался — поменял, ка к говорится, образ жизни. Отказался от прежних своих точек, стал выбирать заведения поприличнее — кафете­ рии, бары. Зайдет, выпьет пятьдесят граммов коньячку — культурно, сдержанно. Прямо к а к в фильме каком-нибудь заграничном, когда ге­ рой устало т ак и слегка небрежно говорит: «Один коньяк».— А бармен плесь ему на донышко. Он д аж е по-иному воспринимать себя начал — и в жизни, и на р або ­ те. Вот он: деловой человек, крупный инженер, виски седые, галстук, шляпа. Целый день он трудился в своем офисе, решал разные вопросы, давал указания, выслушивал шефа, ставил визы, согласовывал,— и те­ перь может позволить себе рюмочку коньяку, подымить сигареткой, р а с ­ слабиться, в общем, снять напряжение. Красиво, черт побери! Не то, что прежняя «вермуть» под сухарики, натертые чесноком. Только с течением времени стал Илья Петрович замечать, что не­ доливают ему коньячок-то этот. Не то чтобы очень уж бессовестно, не по двадц ать граммов, допустим (двадцать-то граммов на пятьдесят попробуй не долей — это и слепой заметит ), а так, знаете, деликатно — от пяти до десяти, примерно. Вроде чаевые отчисляют. Смородин, как инженер, прикинул быстренько, во что же такой недолив выливается. Если, мол, по пять граммов с рюмочки — это где-то гривенник. С бутылки, стало быть, рубль. При условии, конечно, что бу