Сибирские огни, 1976, №11

Академик И. М. Майский, в то время посол СССР в Англии, вспоминает свои разговоры о челюскинцах с двумя всемирно известными, но совершенно не похожими друг на друга англича­ нами. Первый из них — Бернард Шоу. «Зна­ менитый писатель, привыкший сарка­ стически смотреть на жизнь, на этот раз не скупился на самые восторженные слова. Он восхищался О. Ю. Шмидтом, челюскинцами, советскими летчиками, Советским правительством. Потом, уда­ ряя^ одной рукой о другую — характер­ ный жест Шоу, — он вдруг со смехом воскликнул: — Что вы за страна! Полярную траге­ дию вы превратили в национальное тор­ жество. На роль главного героя ледовой драмы нашли настоящего Деда-Мороза с большой бородой... Уверяю вас, что бо­ рода Шмидта завоевала вам тысячи но­ вых друзей!» Лидер английских либералов Ллойд- Джордж оценил события с позиций опытного политика: «Ни одно правитель­ ство не пошло бы на такие жертвы для спасения полярных исследователей!..— сказал он Майскому,— Вы одержали большую дипломатическую победу». А в это время Шмидт в городе Номе медленно возвращался к жизни. К концу апреля он уже начал вставать с постели. В начале мая его выписали из больницы. Он очень спешил домой и поэтому не­ медленно двинулся в долгое путешест­ вие на родину. Путь лежал, через Сан- Франциско — Нью-Йорк — Париж. Газета «Сан-Франциско кроникл», со­ общая 5 мая о прибытии Шмидта в го­ род, писала: «Из мглы, скрывающей фигуры русского фольклора, вчера в Сан-Франциско вынырнул человек с лаврами, украшающими его широкие плечи, человек, который с таким же правом мог бы соскочить со страниц легенд». Высокий стиль развеселил Шмидта. «Выныривать» или «соскакивать» ему было явно не по силам. Он едва пере­ двигал ноги... Долгий отдых в Крыму К ограде туберкулезного санатория прилепилось кладбище. Это породило множество мрачных и не очень остроум­ ных шуток. «Чтоб не забывали о близ­ ком будущем», — сказал один больной. Другой заметил, что такое расположение сокращает расходы на транспорт похо­ ронного бюро. Третий увидел в этом соседстве неразрывную связь причины и следствия. Шмидт на могильные темы говорить не любил. И в стихийно возникшем кон­ курсе острословов участия не принял. Он и разговоров о болезни, традицион­ ных для санатория, старался не поддер­ живать. Но однажды осенью 1945 года, когда ему еще разрешали выходить из дому, как-то во время прогулки забрел на это полузаброшенное кладбище. Гла­ за сами собой скользили по надгробным плитам, выхватывая даты рождения и смерти. И почти всюду разрыв между ними был невелик — какие-нибудь двад- цать-тридцать лет: чахотка косила быст­ ро и наповал. Плита на одной из старых могил, где был захоронен какой-то ку­ печеский сын, привлекла внимание вы­ битыми на ней стихами: Только жить собрался. Только сил набрался. Тут его сгубила Проклятая бацилла. Беспомощные вирши, нелепые своим плясовым ритмом, поначалу только рас­ смешили. Но потом вдруг натолкнули на грустную цепочку размышлений. Ведь и его судьба уже давно могла стать те­ мой для посмертных эпитафий. В конструкции его тела природа до­ пустила нелепейший изъян. Даже пове­ рить было трудно, что он, высокий, ши­ рокоплечий, был рожден на свет со слабыми легкими. Впервые об этом ему сказал милый седенький доктор, такой коротенький, что с трудом дотягивался до груди Шмидта своей трубочкой. Слу­ чилось это в Киеве, еще в студенческие годы, когда, пытаясь одолеть список книг, рассчитанный на 250 лет, он вдруг почув­ ствовал себя скверно. Врачи установили: воспаление легких и плеврит. Лежать пришлось долго, но кончилось все, вроде, без последствий. Коротенький доктор, правда, советовал вести размеренный образ жизни, чаще бывать на воздухе, избегать простуд, не переутомляться. Об этих советах Шмидт, конечно, скоро забыл. Было не до того. В 1924 году легкие дали новый сигнал. Пришлось бросить все. дела и на два месяца отправиться в Альпы. Потом десять лет — никаких тревожных симп­ томов. Правда, и в Арктике врач Леонид Фе­ дорович Лимчер не раз уговаривал его быть осторожным. Но если уж следовать этому совету, то лучше вообще не связы­ вать свою жизнь с полярными морями. К тому же Шмидт был уверен, что Се­ вер, который он полюбил, не может по­ вредить его здоровью. А походы по по­ лярным островам, восхождения на ледники, спуск в трещины —все это доставляло ему ни с чем не сравнимое физическое удовольствие, рождало бод­ рое настроение, молодое чувство легко­ сти, полного владения своим телом. Леонид Муханов позднее писал: «Вы­ носливость Шмидта порой просто пора­ жала. Люди старались создать условия, чтобы Шмидт не простудился... Да куда там! Отто Юльевич даже доктора Лим- чера, который лечил его и в Москве, и в экспедициях, не боялся. На доводы от­ вечал: «В Арктике нельзя простудиться. Здесь можно только замерзнуть, а я подвижный, меня не удержишь».