Сибирские огни, 1976, №11

у меня такая мечта. Если б мне удалось сделать что-нибудь очень большое и важное для нашего государства, я по­ просил бы у правительства, так оказать в награду, разрешения основать научно- исследовательский институт дерзаний. В нем работали бы наши лучшие ученые над различными теоретическими «поче­ му». Разрабатывал бы каждый свою те­ му. Пусть эти проблемы покажутся на первый взгляд не очень серьезными, да­ же второстепенными. Наука не знает второстепенных проблем! Пусть ученые дадут сто неверных гипотез, зато сто первая будет правильная!» Да, весьма широким кругом проблем заняты мысли Шмидта, пока качают «Челюскин» волны полярных морей, бьют по корпусу льдины. На борту судна он заканчивает несколько математиче­ ских работ, размышляет о философии естествознания, о теории Фрейда, об ор­ ганизации науки. И все это в короткие часы досуга, которых совсем немного у начальника экспедиции, все это в те дни, когда он более всего озабочен тем, как удастся пройти Чукотское море. Он не умеет по-другому: думать, мыс­ лить, искать связи между явлениями — для него постоянная и насущная потреб­ ность. Его жизнь невозможно предста­ вить без напряженной работы мозга. По­ тому множество дел он и на пароходе делает естественно и ненатужно. А вечера Шмидт, как правило, проводит вместе со всеми в кают-компании. Прав­ да, тут нередко возникает нечто вроде противоречия между интересами лично­ сти и коллектива. Ибо коллектив знает, что Шмидт — великолепный рассказчик. Его то и дело просят о чем-нибудь рас­ сказать, иногда он соглашается. Но чаще играет по вечерам в домино. Это его слабость. Шмидт — азартный «козлят­ ник». Если уж сел за стол, то его никак не вытянешь. Вот тут-то и возникает противоречие. Все хотят его слушать, а он стучит костяшками. Поэт Илья Сельвинский решил испра­ вить положение и написал эпиграмму: «Пройдет сезон, и Отто гордо Предъявит миру два рекорда: Пять тысяч двести восемнадцать Сплошных челюскинских узла И семь мильонов триста двадцать Четыре... партии в «козла». Шмидт над эпиграммой долго смеялся и дал обещание играть пореже. Так проходит день за днем ледового плавания. Когда большая часть моря Лаптевых осталась уже за кормой, при­ шла радиограмма из Тикси от летчика Леваневского. Он сообщил, что двигатель его самолета переработал положенное по норме количество часов... поэтому он не имеет права больше совершать по­ леты над льдами. Это значило, что от­ пал последний вариант помощи экспе­ диции. Выйдя проливом Санникова в Восточ­ но-Сибирское море, «Челюскин» двинул­ ся нехоженым маршрутом — напрямую к острову Врангеля. Однако вскоре встретились мощные ледяные поля. Будь у Шмидта и Воронина сведения дальней авиаразведки, можно бы попы­ таться найти подход к острову. Но всле­ пую залезать в тяжелый лед слишком рискованно. Пришлось повернуть на юг — к Чукотке, а затем, медленно про­ биваясь от мыса к мысу, двигаться на восток. Ледовая обстановка день ото дня ста­ новится все более тяжелой. «От мы­ са Северного, — рассказывал позднее Шмидт, — «Челюскин шел уже 9—10- балльным льдом, то есть льдом, покры­ вавшим от 90 до 100% поверхности/ мо­ ря... Иногда получались повреждения, но мы их на ходу исправляли... Лед Чу­ котского моря оказался в 1933 г. еще тя­ желее, чем в предыдущем... Льды спла­ чивались все больше и больше. Движе­ ние парохода замедлялось. В последний раз удалось провести летную разведку (на маленьком самолете Бабушкина, на­ ходившемся на борту «Челюскина».— И. Д.), которая показала, что милях в 15 впереди есть чистая вода, откуда не­ трудно добраться до Берингова пролива. Но выбраться изо льдов «Челюскин» уже не мог. Он не столько расталкивал льды, сколько вместе с ними в дрейфе медленно продвигался на восток». 21 сентября 1933 года у входа в Колю- чинскую бухту ледяной поток, который нес «Челюскина», остановился, упершись в выступ материка. Вместе с ним замер на месте и пароход, а всего в двух кило­ метрах ледяные поля медленно двига­ лись к Берингову проливу. По приказу Шмидта объявлен аврал. Люди пытаются пробить во льду канал, чтобы дать пароходу возможность дви­ гаться или хотя бы повернуться носом к потоку, направляющемуся на восток. Но льды в несколько секунд уничтожа­ ют результаты многочасовых трудов, сжатый ими «Челюскин» не может по­ шевелиться. Две недели тянется вынужденная сто­ янка. Уходит время, льды спаиваются все крепче, тает последняя надежда. Но 5 октября ветер резко меняет на­ правление, льдины начинают шевелить­ ся, крупная трещина проходит как раз по тому месту, где челюскинцы пыта­ лись пробить во льду канал. «Обстанов­ ка изменилась настолько быстро,— пи­ сал Шмидт,—что люди с трудом успели взобраться на пароход и спасти рабочий инструмент. Мы двинулись дальше в бурном и радостном подъеме». Но льды снова сжимаются у борта «Челюскина». И всего через несколько часов пароход уже не сам выбирает себе путь, а плывет по воле стихии. Целый месяц носило судно кругами по Чукот­ скому морю. Когда уже кажется, что ле­ довая карусель будет кружиться, как заведенная, до самого лета, дрейф не­ ожиданно меняет направление на юго- восточное.