Сибирские огни, 1976, №11

Так я думал после той уборки и вовсе не предполагал, что скоро услышу имен- 'но такую «крамольную» речь. Как-то попадаю на конференцию эко­ номистов и социологов, проходившую в Академгородке. Ученые съехались со всей страны, хотя тема сугубо мест­ ная — «Будущее сибирского села». Много чего я там наслушался — и по­ лезного, и из области фантастики. На то дискуссия. Особенно много говорилось о проблеме закрепления молодежи на селе. Уезжа­ ют в город, несмотря на растущий ма­ териальный достаток. Село стареет. По­ чему? Теорий и гипотез на этот счет было высказано немало. Сейчас мне по- особому вспоминается выступление ака­ демика ВАСХНИЛ А. И. Селиванова. Поднявшись на трибуну, маститый уче­ ный-механизатор как-то сразу серди­ тыми словами, волнением своим расше­ велил несколько притомившуюся уже аудиторию: — Урожаи у нас растут, это хорошо. Но чем оправдать рост потерь? Мне го­ ворят: дай идею механизма для перево­ рачивания сырого валка. Я отвечаю: а зачем? Чтобы хлеб намок с другой сто­ роны? Нам нужна принципиально иная технология уборки с применением ав­ томатики и электроники! Такая техно­ логия, чтобы мы могли в лучшие сроки снять сразу весь урожай, свезти его в одно место и там, на стационаре, отде­ лить сухое зерно от соломистой массы. Такая техника и технология увлечет со­ временную молодежь! Не погорячился ли уважаемый Алек­ сандр Иванович? Слежу за каждым но­ вым словом по этой теме. Вот опять большое совещание в Новосибирске — на этот раз съехались работники сель- хознаук Сибири и Дальнего Востока. Читаю опубликованный доклад: «Исследования показали, что реаль­ ная производительность комбайнов в совхозах Новосибирской области состав­ ляет 50—70 процентов от расчетной, а средние потери превышают допустимый уровень на 30 процентов. В большинстве случаев снижение производительности происходит из-за неумения настроить комбайн. Только 10—12 процентов ком­ байнеров находят регулировки рабочих органов, близкие к оптимальным. В ре­ зультате, например, в Новосибирской области 3—4 тысячи комбайнов работа­ ют как бы вхолостую, а потери зерна только молотилкой превышают агротех­ нически допустимый минимум на 1,5 миллиона пудов. Из-за низкой произво­ дительности комбайнов растягиваются сроки уборки и хозяйства области еже­ годно несут большие потери зерна». Хотелось бы знать, что такое «допу­ стимый уровень» потерь. Попробуем прикинуть. Крестьянин - единоличник, увозя снопы с поля, подстилал в телегу рядно и то считал, что теряет семена, то есть восемь—десять пудов зерна с каж­ дой десятины. По опыту знаю: даже хо­ роший комбайнер в среднем за сезон те­ ряет раза в два больше. Помножим эти скромные восемнадцать пудов, или три центнера, на миллионы гектаров сибир­ ского поля... И это — только «допусти­ мый уровень»! Вот употребил редкое слово «снопы», и от него, как от искры, в памяти вспых­ нуло давно забытое: Эх, косилка, молотилка, Сортировка-веялка! А за трактором идет Рядовая сеялка... Эту частушку на селе распевали в тридцатые годы. В первых ее строчках — весь тогдашний набор машин для жатвы хлебов. Это уже история. Веками совершенст­ вовались орудия труда, но уборка зерно­ вых всегда была раздельной, поэтапной. Хлеб снимали, когда он «на подходе», вя­ зали в снопы, чтобы он «дошел». Таким путем земледелец сокращал период веге­ тации зерновых, спасал их от осыпания. Снопы он свозил на гумно, хранил под навесом или в кладях. Это уже реальный хлеб. Молотьба в Сибири затягивалась, бы­ вало, до поздней зимы, но это крестья­ нина не страшило. Отвеяв зерно, он по­ лучал еще сухую солому на подстилку скоту и мякину — прекрасный корм. Вместе с хлебом, между прочим, с поля убирали и сорняк... Мальчишескими глазами я видел сме­ ну эпох в зерновом земледелии. Везде­ сущая частушка и тут была наготове: Комбайн косит и молотит И солому в копны льет... Новая чудо-машина вытеснила и косилку-лобогрейку, и сноповязалку, и стационарную молотилку. А вместе с ними уволили в отставку многовековой опыт хлебороба — раздельный способ уборки. Последний пшеничный сноп в Сибири я видел еще после войны. Значит, безраз­ дельное господство прямого комбайниро- вания длилось не более полутора десят­ ков лет — короткий миг в истории. Но в жизни человека даже один год может значить многое. 1955-й был годом моей первой жатвы. Прямая уборка сходила со сцены. Слиш­ ком явными былй ее изъяны в условиях Сибири. Начинаешь косить в августе, когда хлеб где с прозеленью в колосе, где с настоящей зеленью от сорных трав, от «подгона», кончаешь в октябре, когда зерно наполовину осыпалось... С великим трудом давался новый раз­ дельный способ. Всем нам, помню, было не по себе, когда скошенную лафетными жатками пшеницу оставили в валках «доходить до кондиции». Как раз в 56-м, в сентябре, пошли сплошные теплые дожди, и хлеб колосьями прирос к земле. Как его тогда отдирали, как молотили, что делалось на токах и элеваторах — лучше и не вспоминать.