Сибирские огни, 1976, №11

гордость хозяина — не закрыт на засовы, петли на дверях поржавели. Д аж е березки во дворе, и те печально опустили поредевшие ветви с жел- тыми осенними листьями. Еще больше защемило сердце, когда увидел старик похудевших, вытянувшихся внучат. Тася едва узнала деда и пер­ вая бросилась к нему. Припала к груди и горько заплакала. Младшие — двойняшки настороженно держались в стороне. Евлаха погладил внучку по голове, спросил: — Где мать? — Болеет,— всхлипнула Тася. В белом зале, куда проводили Евлаху, почти ничего не было: ста­ рый стол без скатерти да железная кровать у стены, на которой лежала Маша. Машутка.— Евлаха опустился перед кроватью на колени.— Д о ­ ченька! Не оставляй сирот и меня, старика. Ради Ванюши...— И беззвуч­ но зарыдал, прижавшись лицом к шершавому серому одеялу. Дедушка, она не приходит в себя с тех пор, как папку убили,— тихо сказала Тася. Евлаха поцеловал Машу в бледный лоб, тяжело поднялся и, словно прощаясь, окинул мутным взглядом пустой зал. Какие-то неведомые мысли распирали его голову. Скорей, скорей на воздух! Он почти выбе­ ж а л из дому, вскочил на Серка и рванул удила. Конь вздыбился, мель­ кнул в проеме ворот и, направляемый Евлахой, помчался к утесу. У са ­ мой пропасти, чуя опасность, Серко тревожно заржал , но, обожженный плетью, ударил копытами' и, распластавшись птицей, ринулся вниз к беснующейся в скалистых берегах Джиде. Похоронили Евлаху на Хамнейском кладбище, как раз в тот день, когда Маша пришла, наконец, в сознание. Сначала соседи оберегали ее от волнений, но через несколько дней все-таки рассказали о гибели Ев- лахи. Маша с болью посмотрела на Ксению Семеновну, которая приеха­ ла в Хамней и сейчас, сидя у кровати Маши, со слезами рассказывала: Будто нарочно приехал сюда, чтобы убиться. А, может, не верил, что Вани-то в живых нет. Убедился и решил смерть принять. Тут уж все к одному... Д а , поди, и в неполном здравии был: мыслимое ли дело на всем скаку с утеса... Ни себя, ни коня не пожалел. Царство ему небес­ ное! Отмаялся. — Нечего ему стало делать на земле,— тихо проговорила Маша.— А вот у меня на земле еще дел много, мне нельзя умирать. Мне жить надо. Д л я Вани, для его ребят. Вывести их на дорогу. И работать надо. У нас столько сейчас накопилось дел... Узнав, что Маше стало легче, что она в сознании, пришли навестить ее коммунары: Компанеец, Мишка Хромой с Аксиньей, Николай Василь­ евич Янков с Акулиной, помирившейся, наконец, и с ним, и с коммуной. Маша впервые за много дней улыбнулась, оглядела пришедших и, волнуясь, сказала: — Скоро я поднимусь, не бойтесь. Если уж раньше обошла меня смерть, то теперь обегать будет... Выдюжим, сделаем свое. — Правильно, Марьюшка! — поддержал Николай Васильевич.— Хоть и рано заснежило твою головушку, но ты еще многое можешь сде­ лать. Так что за дела приниматься будем? А дел у нас с тобой много.— Он оглядел ребятишек и почти торжественно заключил: — Мы, может, и не успеем их все переделать, так наши дети доделают. Обязательно до­ делают!