Сибирские огни, 1976, №11

впечатление. Все хамнейцы повыскакивали на улицу. Старухи и старики, провожая машину взглядом, крестились, а мальчишки, придерживая спадающие штаны, мчались за ней по вспыленной дороге. Ехал в авто­ мобиле начальник штаба монгольского экспедиционного корпуса Гри­ горий Черемисинов. Автомобиль остановился возле дома Николая Васильевича Янкова, в котором содержался пленный Унгерн. Зная, что приехало красное начальство, барон беспокойно забегал по комнате. Увидев входившего в горницу Черемисинова, растерянно остановился. Черемисинов был совсем молод, невысок ростом, плотно сложен. Нос с горбинкой и четко очерченные губы придавали его лицу гордое выражение. Вместе с ним пришли Щетинкин и Чойбалсан, который уже стал з а ­ местителем командующего Монгольской народно-революционной арми­ ей, наносившей удары по остаткам унгерновцев в районе Моден- куль и Аца. Барон, видимо, хорошо выспался, был сравнительно спокоен и бодр. — Давайте договоримся сразу,— добродушно сказал Черемисинов Унгерну,— будем вести совершенно откровенный и правдивый разговор. — Их светлость никогда порядочностью не отличался, но сейчас должен понять, что запирательство не в его пользу,— заметил Щетинкин. — Да... Я понимаю,— склонил голову Унгерн. Человек минутного порыва, зная, что в данный момент непосредст­ венная опасность его жизни не угрожает, он начал отвечать на вопросы довольно охотно. Черемисинов не ставил лобовых вопросов, отлично понимая, что н а ­ чни он делать это — барон замкнется и ничего не скажет. В обычной беседе легче вызвать на откровенность. И не ошибся. Барон начал д аж е философствовать. — Спрашиваете: почему я не стал действовать вместе с Семено­ вым?.. Когда конь был уже над пропастью, поздно было натягивать по­ водья. Надо было выскакивать из седла. Сначала я считал, что Семе­ н о в— это тот человек, который сможет вернуть Россию на путь истинный. Особенно после того, как им было создано в Чите правительство Объ ­ единенной Монголии. Однако жизнь — эта старая потаскуха — вскоре образумила меня, показала, что Семенов — полководец никудышный, а политик — тем более. В результате из большого грома получился ма ­ ленький дождь... — Ну, а как вы вообще относитесь в семеновщине? — глядя чуть исподлобья, спросил Черемисинов. — То, что начал делать Семенов, было искренне, и начал он хорошо. Потом примазалась всякая шантрапа, авантюристы всех мастей. Поря­ дочного человека там уже днем с огнем стало трудно отыскать... — А у вас? — перебил Унгерна Чойбалсан. — У меня?.. У меня тоже было много всякой сволочи. Но надо учесть одну особенность. Из всех белых народов, пожалуй, самые анти­ милитаристские— это русские. Заставить их воевать можно только тогда, когда им некуда деваться, когда безвыходное положение. Встав из-за стола, Черемисинов подошел к окну и, как бы между прочим ,ска зал : — Интересно бы услышать, фон Штернберг, ваше политиче­ ское кредо. — Извольте,—- повернулся к нему барон,— Монархист! Только, к а ­ жется... из монархистов остался один я на белом свете. Признаю единст­ венный государственный строй — автократическую монархию. Царь дол ­ жен быть первым аристократом в государстве и стоять вне класса...