Сибирские огни, 1976, №10

ди !), выделывает в танго замысловатые периферийные па — ну, орел, ну, покоритель, ну, красавец! И перед таким он, Володька, тушуется? Едва заиграли следующий танец, Володька решительно направился к ней, ловко вывернулся из-за спины чубатого, пригласил. Все-таки он сильно оробел: первые шаги в танце сделал не чуя ни рук, ни ног, моментами д аж е пробивалась легкая нервная дрожь; чтобы ее сбить и быстрее прийти в себя, он, кашлянув, отчаянно начал разговор с первой попавшейся фразы : — Хорошая музыка, правда? — П равда,— просто и доброжелательно согласилась она, это под­ бодрило его, и он уже увереннее продолжал: — Этот вальс называется «Ожидание», старинный, так ая прелесть, и они отлично его исполняют. Тем более мне так повезло с партнершей.;. — Уж прямо повезло,—• снова очень естественно возразила она.— Я так давно не танцевала. — Нет, правда, вы легко танцуете. Вы здесь впервые, недавно при­ ехали, наверное? — Д а. А вы... местный? — Что вы! Я — тоже варяг. Инженер-строитель... из города. Здесь отдыхаю дикарем , нагуливаю брюшко. Кстати, не скажете ли, почему тот чубатый товарищ так упорно сверлит вас глазами? — Знаете, так надоел, прямо ужас! — доверительно пож аловалась она.— Такой наглый. Не отходит и все. Хоть с танцев беги... У нее была удивительная особенность: повернувшись к нему откры­ то, всем лицом, она смотрела прямо в глаза, и Володька не испытывал от этого ни неловкости, ни малейшего напряжения; хотелось и самому тоже не отводить взгляд — что-то темное, спокойное, глубокое, два виш­ невых омутка, и чистый лоб, и, видимо, очень мягкие, светлые, вольно распущенные волосы. — Л адно, забудем этого товарищ а,— сказал Володька, охваченный внезапно каким-то нервно-лирическим вдохновением.— Забудем вообще все, отдадимся музыке! Знаете, я очень люблю этот вальс. А как он зву-, чит в фильме «Д ам а с собачкой», помните? Вы смотрели его? — Д а. — Помните, южный курорт, и море, и пальмы, и лениво прогуливаю­ щиеся холеные люди, и гибкие лощеные официанты в ресторане, где си­ дит главный герой... Он точно ждет, точно знает, что сейчас сюда придет незнакомая, красивая и обездоленная женщина, и в этот момент где-то за сценой звучит вальс... Так сладостно-тревожно делается на душе, так печально и т ак хорошо — не передашь! Музыка... точно терзает сердце, и хочется тоже ж дать незнакомку, хочется вообще вырваться из себя и куда-то броситься, сделать что-то необычное, сильное, что-то прекра­ сное... Я, наверное, смешно говорю, сентиментально, да? — Нет, не смешно,— она все так же прямо — открыто на него смотрела.— Наоборот, очень... хорошо, мне нравится. Расскаж ите что-ни­ будь еще! Это она попросила совсем как девочка, мило и простодушно. Во­ лодька невольно рассмеялся. — Хватит. Сентименты нынче не в моде. Покружимся? Все поплыло, полетело вокруг, Володька был счастлив, охмелел, з а 1 былся, но вдруг как бы очнулся и осмыслил все со стороны — странная штука жизнь! Солнечный день, озеро, свет, танцующие люди вокруг, и любимый вальс, и красивая женщина... Д авно ли он прощался со всем этим, д а в ­ но ли не оставалось ничего, кроме серого больничного потолка, давящ ей душевной боли и тупой безнадежности?