Сибирские огни, 1976, №10

4 ...Кажется, так горько Ш аталову не было еще никогда. Мысли его начали путаться, мелькали слова, бессвязные обрывки фраз, он дрожал, дыхание заходилось. Вдруг тело его затряслось, он еле успел отвернуть­ ся к стенке и спрятать голову под подушку — сейчас нельзя привлекать к себе внимание (к счастью, в палате — никого, все ушли смотреть телевизор). Это был сильнейший истерический припадок; едва проходила одна сотрясающая волна, как душа сжималась в новых тисках невыносимой муки и слезы обрушивались вновь; Володька клокотал, всхлипывал, з а ­ дыхался между стеной и подушкой; наконец он чуть успокоился и сразу почувствовал, что на него смотрят. Он замер, утерся под подушкой и тяжело повернулся к двери — там стоял сутуловатый старичок дядя Федя, дежурный медбрат с их поста. — Что с вами, Ш аталов? Что-нибудь болит? — В голосе старика была и настороженность, и сочувствие одновременно. — Нет... ничего... я так... Сейчас лягу спать...— Володька с усилием оторвал худое тяжелое т е л о ^ т постели, стал раздеваться. — Снотворное я вам дал? Как вы засыпаете? — Старичок изучаю­ ще глядел на Володьку поверх старинных роговых очков. — Д али , дали... Я уже проглотил его... Сейчас засну... быстро...— Володька покорно развернул одеяло, лег, закрылся с головой и дрож а­ щей рукою нащупал под подушкой припрятанные таблетки... 5 Но, видно, не суждено еще было этому случиться: помешал именно тот бдительный старичок, не зря Володька его побаивался. Фронтовой фельдшер на трех войнах — гражданской, финской и Отечественной, затем медбрат горбольницы и знаменитый деревенский лекарь, Федот Поликарпович Махотин, выйдя на пенсию, совсем было удалился от мирских дел. Ж ил в пригородной деревеньке на пасеке, качал мед, собирал травы и лечил ими односельчан. Но вот внезапно померла его верная подруга и соратница Фекла Демьяновна, дед остал­ ся бобылем и затосковал. Старого фельдшера, большую часть жизни проведшего в палатах, вдруг неудержимо потянуло на люди. Невзирая на возраст, он явился весной в городскую больницу, предложив свои услуги хотя бы на лето — время всеобщих отпусков. Авторитет Махотина в округе был высок, его знали многие врачи, и главврач больницы, не колеблясь, направила Фе­ дота Поликарповича временно медбратом в терапевтическое отделение. Вот этот-то Гиппократ и заметил с вечера, что «трудный» больной из седьмой палаты странно себя вел: затравленно озираясь, бродил по отделению, а затем бурно расплакался перед отбоем. Опытному фельд­ шеру это показалось подозрительным. Во втором часу ночи он решил проверить больного. Подошел, приоткрыл одеяло: на губах больного — пена, зрачки з а ­ катились, слабый хрип. Д ед забил тревогу. Дежурила как раз заведую ­ щая отделением Алмазова- К счастью, быстро установили отравление снотворным, и потерявше­ му сознание Ш аталову промыли желудок. Люминал полностью не успел всосаться в организм. Спустя сутки, поддержанный уколами, капельницами и кислородными подушками, Володька очнулся. 5*