Сибирские огни, 1976, №10

— Д а нет... Так, перебиваюсь...— тяжело опустился Володька на подставленный Серегой стул и как-то диковато огляделся. П алата напо­ минала читалку: журналы, книги, газеты на тумбочках и подоконнике, тут же шахматы, транзистор, кофейник. П алата была самой интересной в. отделении, и когда-то, с полмесяца назад, Володька в минуты облег­ чения постоянно захаживал сюда, играл в шахматы, слушал яростно­ парадоксальные споры заочника института Родина и Гены-журналиста. Но сейчас, едва оглядевшись, он вновь ощутил страшную, уже непреодо­ лимую отчужденность от всего этого... Книги, споры, демагогия, шахматы — какой все далекий, туманный, бессмысленный вздор! Володька уже тоскливо пожалел, что зашел сюда вообще, но ухо­ дить сразу было неудобно, и он заставил себя прислушаться. — ...Травами бы тебе полечиться, хандру, ее таблетками не возь­ мешь. Вот смотри, я сейчас читаю «Лечебные травы Сибири» — интерес­ нейшая вещь! И мою язву желудка, и Генкину печень, и твое сердце — все можно лечить травами. Причем без малейшего вреда организму, а химия, она одно лечит, другое калечит. — А, все бесполезно...— махнул рукой Володька, отводя глаза от внимательного Серегиного взгляда; что-то вроде зависти шевельнулось у него и добавилось к Главной Боли. Этот любознательный крепыш и его эрудированный друг верят в травы... И вообще они еще здоровы, полны сил и, может, действительно вы­ лечатся травами, долго будут жить, работать, любить... А он, Володька, он уже-.. — Ну, это ты зря, ты брось — ни во что не верить! — горячо-встре­ воженно заговорил Серега.— Откуда такие мысли, Володя? Раньше их вроде не было у тебя. Ты зря тогда с этим туником-«кавалеристом» у забора беседовал, он тебе мозги совсем замутит. — Что еще за туник? — спросил Гена. — Д а есть тут один Гоша... лепило... тип, уходящий в прошлое, ле­ жит там, за забором! — с презрением махнул рукой Серега.— Знаю я его давно — лодырь несусветный! Было у него что-то с головой. Давно прошло, здоров, как допризывник, а работать не хочет — вот и загорает там по полгода, группу выколачивает. Галлюцинации, мол, у меня, голо­ са... Ноги, мол, не держат, слабость. Ну, возятся с ним, убеждают, лечат, а потом плюнут да и дадут группу — народ же у нас добрый! И он опять законно тунеядствует, ворует по мелочам, пьет... Мразь, словом, подонок... — Он... болен... он жить не хочет,— прерываясь от слабости, возра­ зил Володька. — Он, этот Гоша, жить не хочет?! — даж е сел на кровати Серега.— Д а он нас переживет, он жрет там за пятерых, порции у слабых отбира­ ет! Слышал я о нем. Он за свою шкуру, как заяц , трясется. Это ж он все треплется, пыль пускает! —* Послушай, Володя,— заговорил вдруг Гена тихим густым голо­ сом: он закинул руки за голову и не сводил с Ш аталова глаз,— ты рас­ скажи о себе подробнее. У тебя кто родители? — Отец... директор леспромхоза, мать — бухгалтер... — Ты один у них? — Один... — С детства, наверно, хорошо учился, был развитый, способный? У всех на виду, сын директора? — Д а, примерно, так... Серебряный медалист, спортсмен, баянист... Первый парень на деревне...— опять горько усмехнулся Володька. — В вузе женился, потом этот случай в магазине и — заболел, да? — Да...