Сибирские огни, 1976, №10

— По две?.. Вот лаф а! Не т ер яй с я /к о п и их. Д вадц ать штук нако­ пиш ь— глотай разом на ночь и накрывайся одеялом. К утру отдашь кон­ цы. А иначе будешь гнить по больницам, как я. Чего хорошего? Д о ста­ нешь стекло, а?.. Ш аталов не успел ответить. Прогулка у «кавалеристов» закончи­ лась, и Лым аря окликнули санитары . Подавленно Володька наблюдал, как Гоша отправился в свое отделение. Рослый, упитанный, он мало по­ ходил на сумасшедшего и шел не с больными, а чуть сзади, с сани тара­ ми. Смеялся, говорил с ними... Интересно, о чем? Володька отшатнулся от забора и заторопился в палату. Ночью он не сомкнул глаз: мозг лихорадочно работал — нет, нет, нет! А если Гоша прав?.. Тогда тянуть нечего, надо кончать... 2 е Таблетки люминала в синеньком крохотном кулечке принес, как всегда перед отбоем, пунктуальный старик-медбрат. Теперь их было двадцать. Спрятав таблетки, Ш аталов встал, натянул пижаму и, как бы про­ щаясь, прошелся по терапевтическому отделению. Текла обычная вечерняя жизнь; в чистенькой столовке с фикусами по углам четверо больных играли в домино. Костяшки бессмысленно щелкали по голубоватой пластмассе столика, кто-то заканчивал , делал «рыбу», костяшки с шумом перемешивались и вновь: один-один, пусто- один, три-пусто... Бессмысленно-уродливыми казали сь Володьке и желтые в вечернем свете лица игроков, и мешковатые куртки, и редкие пустые восклица­ ния — все чужое, странное, не то... Все это уже непонятно ему, он — точно в другом измерении, в другой атмосфере, куда ушел, улетел в сво­ их бесконечных мыслях... К ак могут их интересовать эти ничтожные кос­ тяшки, эти пустые результаты , эта бессмысленная, как их жизнь, игра? Как могла она когда-то интересовать и его, Володьку, в студенческом общежитии? Медленно, как старик, он потащился дальше, мимо пронумерован­ ных палат, мимо стенгазет и унылых медицинских плакатов о борьбе с мухами. В полутемной, с глухими шторами, гостиной у телевизора сиде­ л а еще группа больных — шел какой-то фильм. Н адсаж ивался пулемет, орало оскаленное лицо, скакали всадники, падали какие-то люди — как странен и нелеп этот дикий фильм, эти ряженые всадники, эта фальши ­ вая экранная смерть... К ак бессмысленны эти доверчивые зрители! Все не то, не то, все уже далеко от него, все лишь полузнакомо... Никогда ему теперь не понять этого, не дышать и не жить этим! Тихой черной тенью Володька потащился дальше, мимо медицин­ ских прозрачных шкафчиков, мимо согбенного за столом старика-мед- брата, мимо каталок у стены и остервенело моющей коридор санитарки, в угол, где находилась м аленькая двухместная палата: там леж али его партнеры по ш ахм атам — заводской мастер Серега Родин и некий Гена- журналист. Захотелось с ними проститься. — А -а-а, Володя,— приветливо шевельнулся читавший на кровати справа Родин, крупнолицый, светловолосый, коренастый.— Проходи, садись. К ак жизнь? Что-то ты в последнее время залег, к ак сурок, в шахматишки не играешь... Что, болеешь сильно? Хоть малость по­ легчало? Читавший на кровати слева Гена-журналист (его все так зв али ), рослый, темноволосый, с глубокими залысинами, сразу отложил книжку, пронизывающе глянув на Володьку, кивнул ему.