Сибирские огни, 1976, №10

или хоть сам не участвует в фильме, но ставил его? И тот нужен, и другой! — Комплименты, положим, бросьте. Не с красной девицей говорите-то,— без всякой шутливости в интонации ото­ звался он. — Нет, серьезно, Василий Макарович, я на самом деле убежден, что такая уж у вас творческая планида —выдавать на-гора и там, и там. И без новых филь­ мов вам, наверно, не обойтись, и без но­ вых книг. Это, помните, у Залыгина один кузнец говорит учителю, который написал рассказ, а когда его напечатали в газете, раскаялся: «Перышко-то, кото­ рым пишут, невелика штучка, а весит!.. Нет, брат, назад тебе никто не даст хо­ да!» Вот и вам никто не даст —ни отту­ да, ни оттуда, посмотрите. — Где-где это у него? —быстро спро­ сил Шукшин.— Кре-епенько сказано. «Перышко-то невелика штучка, а ве­ сит!..» — как-то вкусно смакуя чужие, но, видимо, очень близкие ему слова, и, наверняка, удивленно покачивая голо­ вой, повторил он.— Слыхал, наверно, сам от деревенских-то. Только там вот так сказануть могут. Ч-черт! Здорово... Э-эх, мало все-таки мы читаем друг друга. До чего же мало! — Ну, уж вам-то себя винить не сто­ ит, сами же говорите: писать — и то урывками приходится. — Не оправданье это. Не оправданье! Так, где это у Залыгина? — Давний рассказ. Называется «Пер­ вый шаг». — Да, надо, надо больше читать, жад­ нее. В заключение... я вот что скажу. От перышка-то да еще от машинушки, что на столе стоит, я сам себя ни за какие не отпущу. А что касаемо кинокамеры и всего такого... Вот поставлю своего «Ра­ зина»... сыграю... смонтирую... долго это еще, долго... Ну, а когда выйдет фильм... всё! К одному берегу прибьюсь. К столу. Ну, извините, пора в студию, за стол монтажный. При встрече или писать бу­ дете, привет передавайте сибогневцам и отдельно •— Лене Чикину, Созиновой Не­ ле — землякам моим сросткинским. Мы простились. О конкретных задум­ ках литературных он так ничего и не сказал... Не сказал и о появившейся тя­ ге к театру, к драматургии. Думаю, что не мне лично уделил он тогда столько времени по телефону, вер­ нее, не только мне,— разговор с сибиря­ ками вызывал у него, вероятно, душевно близкие ассоциации, помогал ему сопри­ коснуться с навсегда родным сердцу кра­ ем, рождал где-то подспудно воспомина­ ния о юности, о детстве. О «корнях»... Как явственно помню я этот голос, звучавший тогда в телефонной трубке — во время самой последней моей беседы с ним! И другой голос врывается в это воспоминание,— голос незнакомого пар­ ня у ярославского газетного киоска: «Шукшин умер!» Шукшин... Острая и все еще совсем свежая боль в сердце. Один из многих интересных людей (может быть, самый удивительный!), с которыми свела меня моя «новосибирская судьба», моя работа в «Сибирских огнях». * * * Человек, не спеша, идет по родному с юности городу. Привычно, с давней любовью, смотрит на знакомые улицы, парки, набережные, с интересом рас­ сматривает новые здания, недавно ро­ дившиеся жилмассивы. . Останавливается у стенда, где раскле­ ены свежие газеты, местные и централь­ ные. Прежде всего, конечно, надо пробе­ жать взглядом международную инфор­ мацию. Потом... Что это? Ему так и бросился в глаза сразу приковавший внимание заголовок: «ВЫСТАВКА «СИ­ БИРЬ НАУЧНАЯ» В США». И чуть мельче: «Огромный интерес американ­ цев»... Ну, еще бы! Иначе и быть не мог­ ло. А кто из знакомых ученых — в со­ ставе делегации? Поехал ли Алексей Павлович Окладников? Возможно, и кто- нибудь из знакомых журналистов?.. Как далеко теперь т о т город! Город, по чьим еще неведомым улицам мед­ ленно, с трудом брел он впервые осен­ ним днем сорок второго года, а поздно вечером возвращался с замечательного концерта, полный впечатлениями от грандиозной героической «Ленинград­ ской» симфонии Шостаковича, разбу­ дившей в нем столько воспоминаний. Полный и неопределенными размышле­ ниями о будущем. Только в одном он был тогда уверен: что пробудет там недолго. И прожил в этом удивительном городе три десятилетия. И на его глазах Новосибирск вырос в индустриальный и научный центр ми­ рового масштаба. Да и театральная, му­ зыкальная, литературная жизнь этого города, навсегда поселившегося в серд­ це, за эти годы приобрела резонанс меж­ дународный. Достаточно сказать, что ар­ тистов театра оперы и балета знают на пяти континентах Земли! (А ведь в нем довелось начать работать еще задолго до открытия...) ...Странная все-таки штука — челове­ ческая память: почему же, ну почему, мне часто — с особенной остротой и рельефностью — вспоминается, как я с т а л сибиряком, именно теперь, когда я п е р е с т а л быть им?.. ♦