Сибирские огни, 1976, №10

таили в себе какую-то столь неожидан­ ную, нетривиальную логику, что каза­ лись вовсе нелогичными. Ну, в самом деле. Скажем, что он сде­ лал летом 1917 года? Было ему в то время совсем немного — 25 лет, а за плечами уже с блеском законченный университет, йесколько самостоятельных научных работ, весьма одобрительно принятых математиками, золотая медаль имени профессора Рахманинова, звание приват-доцента. Но однажды он бросает математику. Ради чего? Чтобы работать в продо­ вольственных ведомствах, налаживать снабжение хлебом населения, занимать­ ся какими-то карточками на сахар, рас­ пределением мануфактуры. Светлое царство математики, имя открывателя неведомых миру абстракций, высокий полет свободного духа, наконец, дорога, сулящая блистательную карьеру,—все это вдруг обменено на бренные заботы об удовлетворении нужд человеческой плоти, на заботы, с которыми как будто легко может справиться любой человек, не осененный нимбом таланта. Согласи­ тесь, что многим коллегам Шмидта, ви­ девшим в нем перспективного математи­ ка, было отчего удивляться. Ведь такое крутое обращение с собственной судьбой может показаться не просто страстно­ стью, скорее — молодым легкомыслием. Впрочем, тут еще, порывшись в памя­ ти, можно найти аналогию. Мало ли как меняются цели и установки человека в молодости. Жил же на свете прекрасный поэт Артюр Рембо, и поныне вызываю­ щий восхищение у знатоков и любителей стиха. Так вот все его произведения на­ писаны в раннем возрасте. А в 24 года взял Артюр и бросил раз и навсегда поэ­ зию. И вел в Африке, куда перебрался из Франции, лихую жизнь полугангсте- ра, полунегоцианта — словом, весьма да­ лекую от того пути, который принес ему всемирную славу, а между тем был сча­ стлив и даже ругал себя, что несколько лет жизни истратил на марание бумаги. Так, может, и для Шмидта эта самая практическая работа с кулями зерна и штуками ситца оказалась более органич­ ной, чем поиск истины в хрустальных дворцах алгебраических абстракций? Как бы все просто, кабы так! Но в 1927 году —тридцатишестилетним (а это возраст, который в «чистой» науке по­ читается уже не очень перспективным) Шмидт из клокочущей ежедневными за­ ботами Москвы, где он одновременно за­ нимал несколько высоких государствен­ ных постов, вырывается в Геттинген, тогдашнюю математическую столицу мира. В тот самый Геттинген, куда за сто лет до Шмидта ездил набираться позна­ ний молодой Ленский. Казалось бьг, и от Шмидта большего не требуется —при­ везти «из Германии туманной учености плоды», и вполне оправдана двухмесяч­ ная командировка. Но... впрочем, здесь материя слишком специальная, о кото­ рой не литератору судить, потому вот слова академика Павла Сергеевича Александрова, который в те далекие дни оказался в Геттингене вместе со Шмид­ том: «Вырвавшись на два месяца из об­ становки крайне напряженной работы, он, по его собственным словам, как бы окунулся в математическую работу. Ре­ зультат был выдающимся. Достаточно было этих, по существу нескольких не­ дель досуга, чтобы Отто Юльевич, овла­ дев всем тем, что было сделано в обла­ сти его математической специальности за целое десятилетие, не только оказался полностью на уровне последних дости­ жений этой науки, но и сразу же попол­ нил ее собственными первоклассными исследованиями. Теорема теории групп, известная под именем теоремы Шмидта, представляет собой одну из основных теорем совре­ менной алгебры. Это теорема такого ран­ га и значения, которые в каждой обла­ сти математики насчитываются только единицами... Теорема О. Ю. Шмидта в теории групп принадлежит к фундамен­ тальным', большим открытиям, которые навсегда останутся в науке... Выступление О. Ю. Шмидта в Геттин­ гене имело большой и широкий успех. Посудите сами, приехал из Советского Союза крупный общественно-политиче­ ский деятель, делает блестящее мате­ матическое открытие и столь же блестя­ ще излагает его. Естественно, успех О. Ю. Шмидта стал своего рода сен­ сацией». Ученые часто посмеиваются над на­ шим братом-литератором —за излишние восторги по поводу тех или иных дости­ жений науки. И более всего не прием­ лют ученые слова «сенсация». Но здесь употребляет его не репортер, для кото­ рого эти самые сенсации и есть хлеб на­ сущный, а всемирно известный матема­ тик. И если непривычный к эмоциям слог академика начинает дышать не свойственным научной речи восторгом, значит было чему удивиться крупней­ шим в мире знатокам алгебры, съехав­ шимся летом 1927 года в Геттинген. Значит, конструкция биографии Шмидта вовсе не схожа с той, что сложил Артюр Рембо. Но это, собственно, лишь начало. Всего через два года после блестящего успеха в Геттингене происходит новый поворот в биографии Шмидта. Судьба забрасыва­ ет его в Арктику. И на девять лет по­ лярная пустыня становится главной аре­ ной его деятельности. И вот цепь восхи­ щающих мир событий: открытия новых островов, сквозной проход Северным морским путем, челюскинская эпопея, экспедиция на Северный полюс, за кото­ рую он был удостоен звания Героя Со­ ветского Союза. Кажется, теперь уже все: дорога окон­ чательно определена. В исследовании Арктики Шмидтом достигнуто то, о чем мечтали на протяжении нескольких сто­ летий наиболее прозорливые умы плане­ ты. Да и ему под пятьдесят —возраст,