Сибирские огни, 1976, №10

всегда неразрывно связано с тем, чему учат и как учат. Учат мыслить, стремят­ ся развить способность к анализу, к вы­ работке собственного отношения к жиз­ ни, учат уважению к общечеловеческой культуре, к личности, высоким идеалам, или же —стремятся вдолбить некие не­ зыблемые понятия, некие незыблемые представления, дающиеся как аксиомы— вроде превосходства немцев над други­ ми народами. Во втором случае — это зубрежка, отлаживание автоматизма, а единственный способ доказательства — ссылка на неколебимый авторитет. Во время своего второго заграничного путешествия, когда Лев Николаевич Толстой знакомился с постановкой школьного обучения в Европе, он пи­ шет весной 1861 года из Веймара письмо неизвестному корреспонденту (оно не подписано и осталось не отосланным), в котором делится своими впечатлениями о посещении немецких школ. Он отмеча­ ет однообразие и жестокую регламента­ цию, бесконечные заучивания наизусть. Толстой говорит, что, пытаясь проверить свои впечатления, он обращается к уча­ щимся, чтобы понять, как усваивается учение. Но «организация школы такова,— пишет он далее в этом письме,—что результаты учения скрыты от учителя. Сто, двести мальчиков в известный час входят, совершают молитву, садятся по лавкам, и все двести начинают делать одно и то же. Мальчик не только не мо­ жет выразить в школе того, что ему по­ нятно или непонятно, приятно или не­ приятно, то -или другое, но он не может выразить словом то, что он знает или не знает, то или другое, или что ему хочет­ ся. Все разнообразие поведения во вре­ мя занятий подведено к выражениям «могу» — «хочу», которые он передает поднятием руки. Итак, во время чтения учителя вы не можете следить за восприятием препо­ даваемого. Все, что вы видите, это скуча­ ющие лица детей, насильно вогнанных в училище, нетерпеливо ожидающих звон­ ка и вместе с тем со страхом ожидаю­ щих вопроса учителя, делаемого для того, чтобы против воли принуждать де­ тей следить за преподаванием». Такова немецкая школа второй поло­ вины XIX века, как ее увидел такой вдумчивый наблюдатель, как Л. Тол­ стой. Несомненно, черты казармы, без­ духовности, воинствующего шовинизма— всего того, что сознательно воспиты­ валось фашистским режимом,— разви­ лись и обострились до крайности в не­ мецких школах в пору фашистского господства. Они сгинули вместе с фашизмом во тьму прошлого, как порождение тьмы. Новая социалистическая школа строи­ лась в союзе с классической гуманисти­ ческой педагогикой, в глубоком едине­ нии с высочайшими достоинствами немецкой культуры и культуры всего че­ ловечества. И Питер-большой и Питер- маленький —питомцы этой новой школы, которая воспитала в них уважение, до­ верие друг к другу и чувство собствен­ ного достоинства. ...Летом, в Эрфурте, открываются международные выставки цветов. Это удивительное и необыкновенное в своем роде зрелище. Можно без конца идти среди разнообразных плантаций цветов, выращенных чуть ли не во всех странах мира: розы, гиацинты, тюльпаны, пио­ ны... Тончайшие оттенки всех цветов, переливы цвета и света, поражающие глаз прихотливые формы цветка... Че­ ловечество сообща выращивает цветы. Может быть, это своеобразная метафора будущих отношений между народами — сообща творить красоту? Так -вот —на этой выставке есть дет­ ский городок. Там хозяйничают дети. Делают, что хотят. Бегают. Играют. Ку­ выркаются. Читают. Спорят. Что-то ма­ стерят. Суть в том, что они делают то, что хо­ тят. Если я скажу, что это и есть приме­ чательная черта новой социалистической педагогики, основанной на доверии к де­ тям, на уважении к личности ребенка, найдутся люди, которые забросают меня бесконечными предостережениями, опа­ сениями и прочее. Не беспокойтесь — в этом городке ничего плохого не случает­ ся. Но дети знают, что они сами отвеча­ ют за свое поведение. Пока —те несколько часов, что они предоставлены самим себе в этом городке. Потом —все больше и больше. Они учат­ ся чувству ответственности за свое пове­ дение, за поведение своих товарищей, за свой коллектив. А потом —за свою стра­ ну. Это произойдет, когда Питер-малень- кий станет Питером-большим. Тем но­ вым человеком новой республики, в ко­ тором, как говорил Герцен, «исполнится былое».